4. Легенда о богатом купце

Некогда в отдаленной стране жил купец, который очень много путешествовал. Он водил свои караваны повсюду, где только мог ожидать хорошего сбыта для своих разнообразных товаров.
Купец был еще молод, и в среде родных его постоянно спрашивали, почему он до сих пор не женится?
— Ведь должен же ты когда-нибудь иметь наследника твоему богатству, — говорили родственники,
— Богатство мое такого рода, — неизменно отвечал купец, — что вряд ли мой наследник будет доволен своей участью. Подумайте, сколько забот и труда нужно для того, чтобы управлять торговлей, рабами и верблюдами, заботиться о сбыте, круглый год работать, не покладая рук, странствовать всю жизнь по свету, подвергаться опасностям.
— Что ты, что ты! — с удивлением возражали ему родственники. — Да разве любой человек не согласится быть в твоем положении? Самые почтенные семейства в городе считали бы для себя за честь породниться с тобой!..
Но купец лишь смеялся в ответ и отправлялся в очередное путешествие.
Однажды, когда его караван должен был переходить через безводную пустыню, в которой не было ни родников, ни растительности, все запасы воды, взятые с собою в дорогу, иссякли раньше времени, и караван оказался в опасности погибнуть от жажды.
Тщетно молодой купец обвинял себя в недостатке осмотрительности — он сам должен был убедиться, что воды взяли достаточно! Куда ни устремлял он свой взор, везде были только безжизненные волны песка, солнечные лучи жгли и еще больше увеличивали жажду. И вот когда уже и людям, и животным сделалось так тяжело, что они не могли дальше идти и готовы были лечь на землю и умереть, откуда-то из-за ближайших холмов показался большой караван, который направлялся прямо к каравану, терпящему бедствие.
Начальник прибывшего каравана, седой шейк, согласился выдать воды из своего запаса:
— Но так как вода в пустыне дороже золота, — сказал он, — я возьму с тебя соответствующую цену не в золоте, а в том, что у тебя есть самого драгоценного.
Обрадованный купец велел развязать перед стариком все свои самые ценные вьюки, чтобы тот мог выбрать себе вещи по вкусу. Но ни одна из находившихся во вьюках вещей не удовлетворяла старика, и он требовал показать ему другие товары. Наконец, когда все было осмотрено, старик с важностью сказал купцу:
— Так как ни одна вещь из твоих богатств не может быть платой за оказанную тебе услугу, что ты можешь мне еще предложить — кроме головы твоей, пожалуй, — но и голова-то твоя не очень умная.

Растерянный и смущенный молодой купец не знал, что сказать, а старик молча повернул свой караван и стал удаляться.
Когда последний верблюд стариковского каравана скрылся за песчаным бугром, купец вдруг увидел перед собой какую-то фигуру. Это была женщина, закутанная с головы до ног в покрывала.
— Ты отстала от каравана? — спросил купец. — Почему они бросили тебя здесь, и что мне с тобою делать?
— Я осталась сама, — отвечала женщина, — потому что мне как раз по пути туда, куда идет твой караван, а те люди были лишь моими случайными спутниками.
Купец собрал свой караван, велел посадить женщину на верблюда и тронулся в путь.
Ночью на отдыхе, когда звезды ярко горели в небе, а в шатре было совсем темно, купец проснулся внезапно, почувствовав чье-то постороннее присутствие. Женщина сняла свое покрывало — и в шатре сделалось почти светло, настолько красота ее лица была изумительна. Забыв все на свете, купец бросился к ней и стал обещать ей все, что угодно, — обещал сделать ее своей женой, описывал ей свое богатство.
— Богатство? — отвечала женщина, — но разве ты уже забыл, что старик, с караваном которого я шла и который спас тебя и твоих людей от гибели, не захотел смотреть на твои ковры и жемчуга, считая их недостойными быть платой за спасение от жажды в пустыне?
Во второй раз чувствуя себя бедняком, купец смутился и подумал: "Не слишком ли я поспешил с объяснением в любви этой женщине? Кто она? Откуда? Может быть, попросту она — рабыня, воспользовавшаяся случаем, чтобы сбежать от своего господина? Может быть, в довершение невозможности отплатить старику за услугу я еще невольно обокрал его, уведя его невольницу?"
— Кто ты? — спросил он женщину строго. — Я начинаю думать, что ты — беглая рабыня, в таком случае намерен вернуть тебя твоему хозяину.

Но женщина рассмеялась в ответ:
— Воистину в такой короткий срок ты успел увидеть во мне и жену, и беглую служанку! Слушай же внимательно то, что я скажу тебе и понимай, — но если ты не поймешь, будет очень плохо. Я — Пэри, дочь Рая, я сошла на землю для того, чтобы засвидетельствовать закон Рая в человеческом сердце. Если хотя бы один человек поймет то, что я ему скажу, моя миссия на земле будет исполнена. Шейк, с которым я прибыла, был очень умный человек, но он не разрешил задачи, потому что кровь его уже остыла. Тоща я подумала: вот молодой человек, который никогда еще не любил и полон сил! Скажи мне, случайный спутник, что такое любовь? Она всем кажется известным, хотя она — неизвестное. Говорят, духи на небесах знают, что такое любовь — почему же тогда духам и не сообщить людям свое знание?
На земле все хотят обладать любовью, все ищут любви, уста мудрецов и поэтов не устают повторять ее имя... Скажи мне все, что ты слышал от них о любви!
И когда купец пересказал Пэри то, что люди говорят о любви, она опечалилась. Она сняла свое ожерелье и, разорвав его так, что камни посыпались с нитки на ее ладонь, спросила:
— Можешь ли собрать ожерелье, чтоб каждый камень занял снова то место, которое он занимал прежде? Когда нить, связывавшая земное и небесное, разорвалась, души, подобно этим камням, просыпались вниз и до сих пор не могут найти свое место.
Купец не знал, что отвечать. Да и что мог ответить он, в первый раз в своей жизни встретивший не только прекрасную женщину, но еще и Пэри? Сам не отдавая себе отчета в том, что делает, он поднес руку Пэри к своим губам — и в тот же миг почувствовал смертный холод.

— Как, разве Любовь и Смерть — сестры? — воскликнул он, — почему на душу мою надвигается такой ужас и такой холод? Разве прикоснувшись к дочери Рая, человек должен умереть, и почему ты меня об этом не предупредила?
— Слушай, сын смертной матери и смертного отца, — отвечала ему Пэри властным голосом. — Ты оказался слабым, ты боишься умереть, но разве только сейчас тебе открылось, что Любовь и Смерть — сестры? Холод и теплота, мрак и свет, огонь и вода, любовь и смерть — одного происхождения. В райской, бесконечно счастливой обители поселяется тот, для кого Пэри побеждает улыбкой страх смерти. Любовь, связанная с необходимостью разлучаться, любовь, которая обращается в привычку, вспыхивая, как искра, вылетающая из костра, эта земная любовь — только отблеск любви небесной.
Слушай, сын смертной матери и смертного отца: когда твое сердце превратится в золото, а кровь — в огонь (вот задача тебе, разреши ее!), тогда ты станешь моим возлюбленным, победителем смерти, ради которого я сошла на землю.
Пэри исчезла. Напрасно купец искал ее среди каравана, в окрестностях лагеря, напрасно надеялся опять встретить ее в течение пути.
"Как может сердце превратиться в золото, а кровь — в огонь?" — спрашивал себя купец, не будучи в силах разрешить загадку. Уделяя больше внимания своим размышлениям, чем делам, он прибыл, наконец, в город, который был целью его путешествия. Нехотя закончил он дела, нехотя стал собираться в обратный путь, но сердце его томилось, и душа была во власти воспоминания.
Некогда, очень давно, в оазисе, находившемся на расстоянии одного дня пути от города, в который пришел купец, жил святой отшельник, и до сих пор его гробница являлась местом паломничества. Около гробницы ютилось несколько дервишей, о которых в городе говорили как о людях большой мудрости.

Запасшись водой и провизией, купец рано утром отправился к дервишам и к вечеру пришел к месту назначения.
Старцы приняли его радушно, и он открыл им сердце, рассказав подробно то, что с ним случилось.
— Подожди до утра, — сказал старший из отшельников, — тогда я тебе все объясню. Ночью вокруг нас бродят демоны, раздражать которых опасно. Если бы ты только знал, как они ненавидят нас, а больше всех — прекрасную Пэри.
Ночью началась вьюга. Потоки кружащегося песка обрушились на оазис, как разъяренная стая джинов. В вое ветра, в грохоте бури, казалось, сама земля жаловалась на свое одиночество и просила защиты.
Не знаю, как купец провел эту ночь, но на утро ему представилась печальная картина: оазис был наполовину занесен песком, гробница святого разрушена, а старцы, те самые старцы, на мудрость которых он так надеялся, лежали бездыханными на песке около своих келий.
Потрясенный случившимся, подавленный неудачей молодой купец печально побрел назад из оазиса: он потерял все свои запасы, он чувствовал себя оставленным и людьми, и Богом. В довершение несчастья вскоре он окончательно заблудился среди малознакомой местности: буря видоизменила песчаные холмы, приметы исчезли; страх и отчаяние охватили душу несчастного.
— Я не разрешил задачи, которую мне задала Пэри, — воскликнул он, — беда пришла, я теперь погибну вдали от родины!
Солнце жгло. Идти становилось все труднее и труднее. Купец лег на песок, закрыл лицо бурнусом и стал ждать смерти.
- Смерть, возьми меня! — произнес он, как будто помимо воли, —
и в ответ услышал:
— Встань! — приказал чей-то властный голос.
Купец встал, и — о, чудо! — перед ним оказался оазис — всею в нескольких шагах тенистые пальмы, высокая трава, свежий воздух. На берегу большого озера стоял дворец, выстроенный с большим вкусом и изяществом.

Купец привел в порядок одежду и, как зачарованный, направился ко дворцу. Входная дверь оказалась незапертой. Купец медленно вошел внутрь. Одну за другой проходил он комнаты, обставленные с чрезвычайной роскошью.
"Вот так жилище!" — подумал про себя купец, который знал цену коврам и прочему домашнему убранству. Но едва он приблизился к порогу следующей комнаты, как гигантский негр с огромным тюрбаном на голове преградил ему дорогу.
— Чего ты хочешь, пришелец? — спросил негр. — Разве ты не знаешь, что дальше находятся комнаты моей госпожи Смерти? Не в силах прийти в себя от изумления, купец отвечал:
— Как это может быть, чтобы Смерть обитала в таком доме? Разве она — человек, разве она нуждается во всех этих вещах, разве она имеет слуг, подобно какому-нибудь земному владыке?
Но негр сурово посмотрел в глаза пришельцу и сказал:
— Если ты уже встречал ее, ты ее узнаешь. Какую цену хотел взять с тебя в пустыне старик, который отказался от ковров и прочего твоего богатства?
— Старик не взял ничего, — отвечал купец, — он только побранил меня и поехал своей дорогой.
Но негр покачал головой, с упреком глядя на купца.
— Разве ты не заметил, что старик потихоньку взял твое сердце. Пока он осматривал ковры и отвергал их один за другим, его магия действовала, и сердце твое сейчас находится на дне Океана.
— На дне Океана? — переспросил негра купец, не зная, как ему понимать такие слова, — на дне Океана мое сердце, сердце живого человека?..
— Спроси у Смерти, — отвечал негр, — теперь ты знаешь, в чем тебя обвинят, пойдем! — и он распахнул перед купцом двери.

В зале, на высоком, роскошно убранном троне, под балдахином сидел кто-то, с ног до головы закутанный в красный, тканный золотом покров — величественная и страшная фигура. Справа от трона стояли воины, и на щитах у них были изображены мертвые головы. Слева стояли женщины одна прекраснее другой, но самым чудесным был золотой алтарь, помещавшийся впереди трона. На алтаре пылало пламя — яркий, огненно-красный кружащийся вихрь, который казался нематериальным, настолько он был прозрачен. Струи огня сплетались в буквы и каждую минуту из этих букв составлялась надпись, которая то исчезала, то вновь появлялась. Необъяснимо знакомый аромат, напоминавший запах каких-то неизвестно где виденных цветов, поднимался от алтаря и наполнял весь зал своим благоуханием. Все ~ фигура на троне, воины и женщины — молча смотрели на купца, который ни жив, ни мертв, с трепетом остановился на пороге.
— Вот человек, который, заблудившись в пустыне, произнес:
"Смерть, возьми меня!" — провозгласил негр торжественным и страшным голосом.
Тогда все пришли в движение. Негодование выразилось на лицах у всех, и только безмолвная фигура на троне осталась неподвижной.
— Читай! — приказал купцу негр, подведя его к алтарю, — читай, если ты умеешь читать, — в этом твое спасение.
Со страхом купец начал всматриваться в огненные письмена, образовывавшие надпись, которая держалась одно мгновение. Но огненные буквы появлялись и исчезали так скоро, что купец был не в состоянии разобрать надпись.
— Человек, — сказал голос, который шел как будто из-под земли, — последнее твое оправдание оказалось недостаточным. Ты не можешь видеть надписи, потому что я взял твое сердце, — оно лежит на дне Океана, и ты должен будешь сейчас за ним туда спуститься.
Потеряв всякую надежду на спасение, купец молчал.

И вот медленно, постепенно все перед ним стало покрываться водою. Исчез великолепный трон с Незнакомцем, сидевшим на нем, исчезли воины и женщины, исчезла, наконец, сама зала. Подобно волнам глубокого моря, шла на него голубая темнота, — купец начал опускаться все ниже, ниже, в глубину этого странного моря...
...Там, на дне Океана, купец нашел удивительную страну и узнал, где именно было положено его сердце. Он видел Дерево Жизни и под этим деревом — ковчег, в котором заключена "Книга истории всего живущего". Сам не зная, был ли он тогда жив или мертв, он провел девять дней в этой чудесной стране, прежде чем возвратиться на землю.
Без страха вошел он снова в море, голубые волны подняли его и вынесли на поверхность.
Когда купец вернулся, в Доме Смерти все по-прежнему было на своих местах и только на троне вместо закутанного Незнакомца сидела прекрасная Пэри.
Он узнал ее и принял из ее рук гирлянду цветущих роз, он легко прочел надпись, которую образовывали над алтарем языки пламени.