Огонь в зороастризме по персидским ривайятам.

Опубликовано star72 -

Маргарита Мейтарчиян

Маргарита Борисовна Мейтарчиян работает в Институте Востоковедения РАН в Москве. Основная тема всех ее исследований – это похоронные обряды заратуштрийцев, чему и посвящены два издания ее книги «Погребальный обряд зороастрийцев». Маргарита Борисовна участвовала в археологических экспедициях в Средней Азии, принимала участие в исследовании истоков зороастризма в Бактрии при раскопках могильников Джаркутан и Бустан под руководством академика АН Узбекистана А. А. Аскарова и при исследовании наусов VII–VIII вв. на Краснореченском городище в Семиречье под руководством к.и.н. В. Д. Горячевой, изучала среднеазиатские костехранилища-оссуарии в собраниях музеев Самарканда, Бишкека, Джамбула, Москвы.

--------------------------------------------------------

Почитание огня было распространено почти у всех народов мира. Культ огня пронизывал многие сферы духовной жизни. У индоевропейцев в древности имелись алтари огня. Ригведа начинается гимном Агни, который выступает в разных ипостасях: как бог жертвенного огня, руководитель жертвоприношения, божественный жрец. В Индии в середине
I тыс. до н. э. появилась веданта — вспомогательная литература, примыкавшая к ведам. Одна из ведант, «кальпа» (то есть «ритуал»), была посвящена различным аспектам проведения обрядов. Важная ее часть включала правила совершения жертвоприношений, предписанных в священном откровении (шрути), совершаемых жрецами на нескольких священных огнях. Эти тексты назывались «шраутасутрами». А тексты о жертвоприношениях, совершаемых домохозяином на домашнем очаге — «грихьясутрами».
В индийском ритуале существуют три важных жертвенных огня. Огонь гархапатья (от grha — «дом») — один из трех жертвенных огней, сопоставляемых с тремя мировыми сферами (земля, воздушное пространство, небо). На нем готовили жертвенную пищу. Одновременно он служил и семейным огнем, передававшимся от отца к сыну, поддержание этого огня считалось долгом, забота о нем оценивалась как религиозная заслуга. От огня гархапатья зажигался огонь ахавания, который помещался в восточной стороне алтарной площадки для совершения жертвоприношения. Он рассматривался как часть солнца на земле (солнечный огонь). Третьим священным огнем, поддерживаемым домохозяином для совершения ритуала шраута, является огонь дакшина — «южный», посвящаемый Яме и предкам.
Одним из наиболее сложных древнеиндийских жертвенных обрядов, связанных с огнем, является ритуал Agnicayana. Описание этого ритуала имеется почти во всех основных трудах по религии древней Индии. Наиболее основательно он описан в работе Г. Крик. Основные его элементы приводит Б. А. Литвинский в своей статье «Семиреченские жертвенники (индоиранские истоки сакского культа огня)».
Б. А. Литвинский приходит к выводу, что в иранских верованиях, связанных с огнем, практически нет сходства с индийскими. Алтари и ритуалы огня также отмечаются, но есть отдельные общие представления и некоторое подобие в ритуальном инвентаре. Мы присоединяемся к его мнению.
Зороастризм — одна из древнейших религий, в которой почитание огня занимало значительное место. В священной книге зороастрийцев Авесте огонь — Атар — является священным, жертвенным огнем, божеством — сыном Ахура-Мазды.
Точная дата создания иранских храмов огня неизвестна. Исследователи считают, что храмовые огни, как и святилища с изображениями, уже утвердились в зороастрийском богослужении к концу правления Ахеменидов. После того как зороастрийцы основали храмовые культы огня, их стали называть «огнепоклонниками». М. Бойс (1994) приводит историю о Михрам-Гушнаспе, знатном персе, принявшем христианство. Он погиб мученической смертью под именем Гиваргиса в 614 г. при Хосрове II. Михрам-Гушнасп был ярым противником старой веры. Между ним и неким магом произошел будто бы следующий диспут:
«Маг заявил: «Мы никоим образом не считаем огонь Богом, мы только молимся Богу посредством огня так же, как вы молитесь кресту».
Михрам-Гушнасп сказал: «Но мы не говорим, как вы говорите огню: «Мы молимся тебе, крест Бог».
Маг заметил: «Это не так». Но хорошо обученный Михрам-Гушнасп привел примеры из текстов и сказал: «Так говорится в вашей Авесте, что это Бог».
Загнанный в угол, маг изменил свое прежнее мнение и сказал: «Мы поклоняемся огню, потому что он той же природы, как Ормазд».
Михрам-Гушнасп заметил: «У Ормазда есть все то же, что и у огня?»
«Да», — ответил маг.
«Огонь сжигает помет и конский навоз, короче говоря, все, что попадает в него. Поскольку Ормазд той же природы, то истребляет ли он все так же, как огонь?» — сказал Михрам-Гушнасп.
Затем Михрам-Гушнасп спросил: «Почему вы не поклоняетесь огню, пока он находится скрытым в камнях, дереве и других предметах? Вы же сначала зажигаете его, а потом молитесь ему. Между тем, вы сперва делаете его достойным поклонения, а без вас он не таков. Но все это не имеет значения, ведь огонь не может отличить мага, который приносит ему жертвы, от человека, который не поклоняется ему, он горит одинаково для обоих».
Маг, как рассказывается далее, будто бы после этих нападок замолк, но власть была на его стороне, и в конце концов Михрам-Гушнаспа умертвили по приказу царя» [Бойс, 1994, с. 162, 164, 165].
Однако следует отметить, что даже в начале XX в. образованные дастуры (жрецы) отрицали, что они поклоняются огню как таковому. Они утверждали, что огонь является символом божества. В беседе с крупнейшим иранистом А. В. Джексоном дастуры говорили, что называть зороастрийцев «огнепоклонниками» все равно, что называть христиан «крестопоклонниками».
Исследование зороастрийского культа огня требует комплексного подхода и соответственно привлечения многообразных материалов. В разработке проблемы первостепенное значение отводится «внутренним источникам». Одним из них, наряду с собственно Авестой и пехлевийскими сочинениями, являются «Персидские Риваяты». Они относятся к так называемой новоперсидской зороастрийской литературе и чрезвычайно важны для последующей истории зороастризма как в Иране, так и в Индии.
«Персидские Риваяты», или «трактаты», — это переписка иранских и парсийских дастуров XV—XVIII вв. по вопросам, связанным с ритуалом и обрядовой практикой.
Парсы при переселении взяли с собой только садэ — чисто авестийские тексты. Все остальное сохранялось и постепенно передавалось им иранскими дастурами.
Первый «Риваят» был привезен в Индию в 1478 г. и известен как «Риваят Наримана Хушанга». Затем были привезены другие «Риваяты». Некоторые из них известны как авторские, другие — анонимные. Позже они были классифицированы Хормаздйаром Фарамарзом, его сыном Даабом Хормаздйаром и Барзо Камдином.
В «Персидских Риваятах» проливается свет на важные вопросы, связанные с перенесением огня, содержанием его отдельно от воды, с огнем у дахмы (места выставления трупов), с очищающей силой огня и др.
В индийской традиции считается, что в течение первого года после смерти кости облекаются плотью и соединяются с душой на небе. По мнению М. Бойс, «именно из-за этого представления индоарийцы постепенно сменили свой похоронный обряд кремацией, в которой тленная плоть быстро уничтожается». Кости после кремации собирали и хоронили в надежде воскрешения. Однако иранцы, как считает М. Бойс, «слишком почитали огонь, чтобы использовать его для уничтожения оскверняющего вещества».
На наш взгляд, несколько проясняет отношение иранских зороастрийцев к огню следующий пассаж из «Персидских Риваятов». В главе «Огонь, находящийся в контакте с nasu (мертвым)» говорится:
«Кама Бохра спрашивает: «Если nasu или что-либо мертвое сжигается в огне и если человек готовит пищу на нем и приготавливает свой хлеб или еду и ест ее, каково решение?» Ответ: «Если nasu сжигается и превращается в пепел, то огонь или пепел не оскверняется кем-либо; и если человек приготавливает пищу на нем и ест ее, это не является грехом; но этот огонь, на котором было сожжено мертвое, должен быть перенесен прочь от этого места, и затем пища должна быть приготовлена на нем. И это не обязательно, чтобы этот огонь был перенесен в аташгах. Необходимо знать, что огонь имеет такую силу, что если что-нибудь находится с ним в контакте, то оно становится таким же чистым, как он».
И еще один пассаж:
«Кама Бохра и Каус Кама спрашивают: «Если имеется огонь, на котором было приготовлено мертвое, или сожжено, или зажарено, и человек приготавливает свою пищу на нем или жарит что-нибудь, или приготавливает пищу в горшке на нем и ест ее, или соприкасается с пеплом сожженного мертвого, каково решение?»
Ответ: «Если nasu полностью сгорело, и если какой-нибудь волосок или мягкая ткань не вся осталась, но должна была превратиться в пепел, и если кто-либо контактировал с пеплом, это не является осквернением; и если кто-нибудь помещает горшок на этот огонь, и готовит пищу, и ест ее, то в этом случае даже я не знаю, чем это является». Иными словами, существует опасность осквернения» [Dhabhar, 1932, p. 57–58].
В «Персидских Риваятах» также говорится о том, что ничто не должно мешать огню гореть, даже лучи солнца не должны попадать на огонь. Очевидно, это более позднее представление, так как у индоиранцев существовал культ солнца. В Авесте в Яште X (Михр-Яшт) говорится о божестве Митра, который первоначально выступает как мифологический персонаж, связанный с идеей договора. Вместе с тем, в авестийской мифологии существуют «предпосылки для формирования солярной функции Митры». Это такие эпитеты Митры, как «исполненный собственного света», «сияющий» (Яшт Х.44), «блестящий», в «Видевдате» (19.28), прослеживаются мотивы всегда бодрствующего Митры, бдительно стерегущего творения Мазды.
Следует подчеркнуть, что в других иранских традициях Митра выступает непосредственно как божество солнца, в частности в согдийской и парфянской традициях.
Впоследствии, когда у зороастрийцев Ирана утвердилось почитание огня как основного божества, все прочие божества не должны были мешать ему свободно гореть, даже солнце не смело затмевать его своими лучами, что и нашло отражение в «Персидских Риваятах»:
«Кама Бохра отвечает: «74-я глава говорит о том, что свету солнца не должно позволять падать на огонь; ибо если вы позволите свету солнца попасть на огонь, это является грехом в 3 истира (6 1/2 дирхема)» [Dhabhar, 1932, p. 57].
Недопустимо также, чтобы свет солнца падал на огонь из каких-либо отверстий, если огонь был покрыт чем-либо, где имелись отверстия, то для каждого отверстия, из которого попадает его свет на огонь, предусматривалось наказание в 3 истира, так как это грех, приводящий к уменьшению силы огня. И если зороастрийцы позволяли огню оставаться под светом солнца с утра до вечера, то это также являлось грехом, за который предусматривалось наказание в 300 истиров [там же].
В «Персидских Риваятах» существуют и другие предостережения, в частности: огонь должен собираться вдали от воды, потому что имеется злой дух, смешивающийся с огнем и водой. Когда они встречаются, то становятся вредоносными. И не должен солнечный свет попадать на огонь или чтобы огонь находился слева в солнечном свете, потому что это грех. (Левая сторона в зороастризме считается сферой Ахримана.)Всякий раз, когда рука коснется огня, это грех; и всякий раз, когда люди задувают дыханием огонь, это грех, который равен 180 истирам [там же].
В зороастризме считается смертным грехом, если женщина в период месячных сидит рядом с огнем. Следует отметить, что имелись факты, когда зороастрийцы, приняв христианство, в знак отречения от своей бывшей веры непочтительно обращались с огнем. Подобный факт приводит М. Бойс в своей книге:
«Когда сестра и жена Михрам-Гушнаспа приняла христианство, она ознаменовала свое отречение от веры предков тем, что взяла в руки жаровню с огнем во время месячных, швырнула ее на землю и растоптала угли ногами, тем самым совершив, с точки зрения зороастрийца, двойной смертный грех» [Бойс, 1994, с. 164].
Зороастрийцы тщательно следили за совершением многочисленных ритуалов, связанных с огнем. Они считали невозможным замещение совершения ритуала денежным пожертвованием. Однако такая практика, очевидно, все же имела место, так как в «Персидских Риваятах» не случайно упоминается о ней как о непозволительной.
Шапур Бхаручи советует: «Служитель должен кланяться огню, и огонь дома, где готовилась пища в течение трех дней, должен быть собран и перенесен в Аташ-адаран».
Если никто не может сам перенести огонь, так как он погас, и если он пошлет 100 динаров в Адар-Гушнасп — это недопустимо.
( Адур-Гушнасп — один из трех сакральных огней зороастрийской религии (ранее огонь Кави-Виштаспы —
Адур-Виштасп).

Считается, что дым, появляющийся от огня, является принадлежностью Ахримана.
Зороастрийцы почитали и огонь, появляющийся в результате извержения вулкана. Об этом также говорится в «Персидских Риваятах»: Adar Khordad считается представителем царства и жрецов и находится на горе Kankara в Индостане, он называется парсами jalamukhi, то есть вулкан. Его зовут и Atash Berezi-savang. Эти два имени являются именами того же огня. Adar Burzin Meher является представителем домохозяина. Он находится на горе Raiwand, его называют Mino-Karko. Эти огни горят без топлива и не боятся воды, то есть, если вода попадет на них, они не погаснут.
Дж. Дармстетер наблюдал вулкан возле Kangra, который вплоть до 30-х годов XX в. являлся объектом паломничества индусов. Возможно, беглецы-парсы могли поддерживать огонь от него в Индии.
Таковы основные положения о почитании священного огня в «Персидских Риваятах».
Таким образом, «Персидские Риваяты» свидетельствуют о том, какую важную роль зороастрийцы уделяли ритуалам, связанным с огнем, и выявляют отличие в обрядовой практике иранских зороастрийцев и парсов Индии, что имеет большое значение для изучения обрядов, связанных с огнем в зороастризме, как древних, так и современных.

Литература

Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи. 3-е изд. СПб., 1994.
Вигасин А. А. Предисловие // Пандей Р. В. Древнеиндийские домашние обряды. М., 1990.
Елизаренкова Т. Я. Ригведа. Мандалы I–IV. М., 1989.
Литвинский Б. А. Семиреченские жертвенники (индоиранские истоки сакского культа огня // Проблемы интерпретации памятников культуры Востока. М., 1991.
Пандей Р. В. Древнеиндийские домашние обряды. М., 1990.
Рак И. В. Зороастрийская мифология. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. СПб., 1998.
Топоров В. Н. Митра // Энциклопедия «Мифы народов мира». М., 1980. Т. I.
Chlopin I. N. Archaeologische Materialen zur Entstehung des altiranischen Feuerkultes // Klio, H. I. 1975. Bd. 57 B., S. 53-71.
Dhabhar B. N. The Persian Rivayats of Hormazyar Framarz and others. Bombay, 1932.
Gonda J. Vedic Ritual The nonsolemn Rites. Leiden — Kцln, 1980.
Hertel 1925 — Hertel J. Die arische Feuerlehre. I. Th. Lpz., 1925 (Sachsische Forschungsinstitut in Leipzig. Indo Iranische Quellen und Forschungen. VI Hft.).
Jackson A. V. W. Persia Past and Present. N.Y., 1909.
Krick H. Das Ritual der Feuergrundung (Agnyadheya). — Osterreichische Akademie der Wissenschaften Philosophisch-historische Klasse. Bd. 393. Wien, 1982.
Modi J. J. Religious Ceremonies and Customs of the Parsees. Bombay, 1922.
Schroeder L. Asiatische Religion. 2. Naturverehrung Lebensfeste. Lpz., 1916.

web: http://www.avesta.org.ru

Разделы