Есть страна, которая находится выше Великого Океана, выше всех гор на земле, Созвездия Млечного Пути составляют к ней дорогу.
Когда какой-нибудь человек, ищущий верховного знания, узнает о существовании Небесной Страны, он сосредоточенно размышляет, а затем принимает решение отправиться на поиски.
Среди ярких звезд, на недоступной человеческой мысли высоте, в раю, расположенном в середине звездного неба, высится, одна над другой, горная гряда — горы одна другой выше, одна другой неприступнее, а над горами днем горят нездешние солнца, ночью — луны.
Выше самых высоких облаков белоснежная вершина Горы. Ни один орел не может взлететь на такую высоту.
Внутри Горы царит сонная тишина, и бесконечное средоточие странных вещей находится там, как в царской сокровищнице. Со дня сотворения мира Агурамазда поместил там свои чудеса: образы всего, что было создано Им на Земле и во всей Вселенной. Каждый образ имеет там свою форму, сделанную из различных металлов, эмали, драгоценных камней, каждая форма — настоящее чудо.
Мудрые духи, особые существа, могущие жить под землей, стерегут сокровища Горы от нескромного взгляда. В глубоких недрах, на камне вырубают они письмена, посредством которых записывают для памяти историю мироздания.
Если бы кто-нибудь мог проникнуть туда и расшифровать язык, на котором духи пишут свои анналы, он узнал бы с точностью до последнего дня, что происходило со всеми звездами, с планетами, с их населением — людьми, зверями, растениями и минералами. Духи, назначенные охранять Гору, обладают парой дополнительных глаз и могут переноситься по подземным дорогам с быстротою ветра.
Они ведут счет времени. Взвешивая его, как золото, на весах, они определяют, сколько лет каждая вещь в мире должна длиться. Как только время исполнилось, они берут изображение ее и, расплавив его в огне, отливают новую форму. В тот день, когда форма его расплавлена, всякое царство разрушается, всякий народ перестает быть, моря покрывают берега, в океанах образуются новые земли.
Личная судьба человека не подвластна духам Горя, потому что по природе своей человек — подобие Агурамазды; но земная судьба — возникновение и разрушение царств, основание и гибель городов, начало и прекращение того или иного рода — в их власти.

В древние времена, когда предки наши жили еще в своей стране, арияне, люди Севера, имели более точные сведения о Великой Горе и знали, где искать ее тем, кто хотел своими глазами увидеть судьбу мира. В древности мудрые люди хранили особый ритуал и умели приготовлять из трав чудесный напиток. Выпивший этот напиток освобождался от телесных уз и мог начать странствование по звездам в поисках Горы Небесной.
В середине высшего неба, посреди близких и далеких звезд, в глубокой долине расположена "Страна Чуда".
После тысячи опасностей, преодолев сопротивление Земли, Воздуха, Воды и Огня, пройдя через все элементы, странники достигали "Лестницы Звезд" и по ней, то восходя вверх, то спускаясь так низко, что земля казалась им сияющей вверху светлой точкой, оказывались, наконец, перед воротами в Рай, около которых стояли на часах вооруженные огненными мечами ангелы.
— Чего хотите вы, духи, пришедшие сюда? — спрашивали ангелы странников. — Как узнали вы путь в Чудесную Страну и откуда получили вы тайну священного напитка?
— Мы учились мудрости, которую преподали нам отцы, — отвечали ангелам странники, согласно установленной форме. — Видите эти знаки, которые мы можем начертать на песке — читайте слова, составляющие священную надпись.
Тогда ангелы, открыв ворота в Рай, приглашали странников войти и оглашали закон, обязательный для всякого человека, допущенного внутрь Рая: "Вечным блаженством в Раю может пользоваться только тот, кто согласится не спрашивать ни о чем и навсегда отречься от этого права. Желающий задавать вопросы может говорить, и ангелы должны объяснять ему все, что он потребует. Но раз навсегда — ив последний раз — спрашивающий теряет право оставаться в Раю дольше, чем нужно для того, чтобы выслушать объяснения", К — странное дело: среди всей это неописуемой красоты никто из людей не хотел позабыть до конца свою маленькую, скудную землю, которая меньше пылинки в мировом пространстве. Мысль о любимых и близких, оставшихся на Земле, оказывалась сильнее наслаждения покоем и счастьем: многие, не имевшие близких, не соглашались покинуть человеческий род, пребывающий в страданиях и в неведении на оставленной ими планете; третьи отказывались от обета молчания потому, что хотели знать; четвертые просто не желали брать на себя никаких обязательств. Свободные сыновья Агурамазды ценили выше всего свободу свою — итак, все странники требовали от ангелов стражи ответа: "Где находится Священная Гора, сосредоточение всего? Как нам приблизиться к ней и как получить в нее доступ?"

Тогда ангелы, удивляясь своеволию человеческих существ, которые райское блаженство расценивают ниже памяти, любви, сострадания к ближним, знания и свободы, указывали им на бесконечно опасную, утомительную и длинную дорогу среди гор, над которыми, как знамя в облаках, раскрывалась вершина Горы Небесной.
Начиналось восхождение. Иногда — многие тысячи лет, иногда — сотни тысяч лет, иногда больше. Времени Агурамазда не считает, не считают его и те, которые во что бы то ни стало хотят проникнуть в сокровищницу Горы Небесной. Рано или поздно все-таки наставал для странников час, когда они достигали самой вершины — на такой высоте, что голова кружилась. Льды, снег, резкий холодный ветер, а вокруг — одиночество и безмолвие бесконечного пространства.
Тогда странники в таких словах умоляли Агурамазду помочь им: "Бог великий, Бог наших отцов, Бог всей Вселенной, вечный Друг искателей света! Научи нас, как проникнуть в средоточие Горы, яви нам свою милость, помощь и просветление!"
И вот откуда-то, как видели они, среди снега и льда появлялось сияющее пламя. Огненная колонна, подобная восходящему ввысь пламени алтаря, обозначалась на вершине Горы и двигалась, приглашая странников следовать за нею. В расселине, между двух скал, темных, как самая темная ночь, дивный свет останавливался, и странники оказывались перед входом. Но прежде чем войти, они должны были вызвать и заклясть именем Агурамазды подземных духов:
— Именем Единого Бога, Творца неба и земли. Которому повинуются звезды, солнце, луна, смерть и ветер, мы заклинаем вас, тварные духи земли, мы объявляем вам волю посланников Агура-мазды!
Тогда духи отступали — и среди всех необычайных чудес странники прежде всего видели свою форму: звезда, подобная тысяче соединенных в одно разнообразных лучей, сияла, как удивительное сплетение света, силы и материальной субстанции.

— Что это? Каким словом назвать нам эту звезду? — спрашивали странники духов, и духи отвечали:
— Видите сияние, которое пребывает в звезде? Здесь центр вашей общей энергии, которая дает вам существование. Подобно птице Феникс Мировая Человеческая Душа вечно умирает и вечно возрождается в Неугасимом Пламени. Каждый миг она разделяется на мириады отдельных звезд — подобных вашей, и каждый миг воссоединяется, не уменьшаясь ни в содержании своем, ни в объеме. Форму звезды мы придали ей потому, что подобно звезде во мраке дух Духа духов всегда освещает материю.
Ваш путь долог, вы знали доселе лишь осколки своей звезды, теперь вы видите Целое — понимайте и вразумляйтесь. Прежде чем земля стала быть, вы уже пребывали у Творца и знали друг друга до начала мира, мириадами подобных звезд, целою цепью "звезд-душ" движется по мирам славы Единое и Множественное. Помните осенней ночью на земле падение звезд? Подобно им в мире Творца ежесекундно помрачаются и падают звенья одной цепи — "души-звезды". Они рассыпаются на осколки, как порванная жемчужная нить, как капли дождя, осколки-звезды падают в миры творения. Каждую секунду на внутреннем небе появляется новая звезда: это, воссоединившись, "душа-звезда" поднимается к Богу из миров смерти. Видите два потока — нисходящий и восходящий из этих звезд — вот истинный дождь над нивой Великого Сеятеля.
Тотчас, пав на колени, странники прославляли Творца и видели вновь таинственные начертания: образы отдельных людей проходили перед каждым из них, как во сне, и в каждом для каждого была часть его собственной жизни.
— Агурамазде благоугодно было создать, — объясняли духи земли, — условия странствования для небесных странников. Упав на землю, как дождь, рассыпается звезда, но те, кто составляли ее, связаны невидимой нитью. Судьба их — идти вместе, расходиться и встречаться в веках, терять друг друга на время и вновь находить в вечности. По различным мирам творения, как драгоценные камни, рассыпаны они, пока вновь не будут собраны в целое сияющее единство. Части каждой звезды сердцем умеют узнавать, когда встречают на земле своих сестер и братьев. Любовь, ненависть, дружба, вражда и предназначенные в жизни каждого встречи происходят оттуда. Каждый рождающийся окружен цепью связанных с ним душ — тех, с которыми он встретится в жизни, которые станут ему родными, друзьями или врагами на время. Чужие — истинно чужие, братья и сестры воистину братья я сестры в веках, — это познает каждый, кто, как вы, становится странником. Любовь к звеньям чужой цепи осуществляется через свою цепь, через своих; мы любим Творца и все Им созданное. В каждой заезде есть один главный ведущий луч, по которому звенья цепи, как по мосту, проходят над бездной. Этот ведущий луч — "царь душ" — средоточие каждой звезды, тот, который помнит и несет на себе все ее прошлое. Счастье, горе, добродетель и грех, радость и печать — все за всех — лежит на нем подобно искупительной жертве. Слушайте внимательно, странники, самую большую тайну Горы: из миллиардов "Царей душ" составляется одно верховное созвездие. В миллиардах "Царей душ", прежде вечности, пребывает Один общий царь — и на Нем упование всех, весь грех, вся боль бесконечного мира.
Теперь, когда вы знаете главное, вам стали открыты все пути: идите куда хотите, спрашивайте у нас о других тайнах — тайну строения материн, как соединяется с телом душа, как душа выходит из тела и что с нею потом случается?..
Но странники молчали. Ни один из них больше не изъявлял никакого желания спрашивать — и духи от них отступили.
Подобно падающим звездам, сами не зная, во сне или наяву, сквозь невыразимое, бесконечное, темное мировое пространство, неся в себе теплый свет, они возвращались на землю.

далее

Однажды Дарий Великий, тот самый, о котором вы знаете по рассказам греческих историков, задумался о том времени, когда его царство погибнет и могущество персов будет сломлено.
Он призвал начальника коллегии магов и высказал ему в откровенной беседе свои мысли. Старец посмотрел одобрительно и, зная благочестие царя, его силу и мудрость, был глубоко тронут.
— Царь, — сказал он, — печалью своей ты освободил себя от многих грехов, а тот, кто в величии способен думать о будущих затруднениях, достоин чести. Хочешь, я покажу тебе будущее, чтобы успокоилась твоя душа, чтобы ты сам мог видеть дивные замыслы Агурамазды?
В полночь, когда весь город и дворец царя были погружены в глубокий сон, царь и начальник магов, переодетые, вышли в поле. Небо сияло звездами, воздух был тепл и тих, вечная красота земли в эту ночь была особенно доступна чувствам.
- Видишь звездное небо, великий царь? — спросил верховный маг, указывая царю на небо. — На многих планетах и на дальних звездах, разбросанных в бесконечном пространстве, разумные существа наслаждаются сейчас а каждом мире по-своему даром жизни.
Царь склонил голову, слушая эти слова.
Сладко и страшно было представлять себе мир таким огромным. Персия, все завоеванные страны, все земли были ничто по сравнению с божьим могуществом.
— Царь, — просил маг, — хочешь ли ты сейчас увидеть перед собою будущее?
И прежде чем царь успел ответить, ему показалось, что земля наполнилась грохотом бесчисленных армий в движении. Он увидел персидские войска, идущие почти до краев земли. Он увидел своих преемников, их дела, их славу, их ошибки и злодеяния. В тумане возникала Греция, морская страна, сражения на земле и на море, смена судьбы, торжество победителей. Он увидел великого Искандера1(1 - Александр Македонский, до сих пор любимый герой восточных народных сказаний.), который до сих пор славен на весь мир, увидел его незабываемые подвиги в возрасте, когда другие еще только начинают делать дела мужей. И много, много будущих веков прошло перед царем, как будто вся тяжесть борьбы народов, их несчастий, торжества, отчаяния, смутных времен и войн, радость счастливых лет — все время тысячелетий жизни вдруг легло на плечи Дария, и в каждом событии он узнавал бесконечный, меняющийся поток кругообращения вечности.

— Царь, хочешь видеть прошлое? — властно прозвучал голос верховного мага. И перед царем начали появляться видения народов прошлого, памяти о которых не сохранила даже история. Он видел допотопные народы, их великие города, их сооружения, их дела, которые теперь показались бы невозможным, сказочным вымыслом. Что среди всей этой беспрестанно возникающей и исчезающей жизни один человек, как бы он ни был велик, что для вечного кругообращения времени история одного народа?
Великий Дарий грустно опустил голову и не хотел больше смотреть, подавленный величием невидимой деятельности Агурамазды. Тогда начальник магов предложил царю вопрос: хочет ли он видеть других разумных существ на других планетах? Холодный вихрь подхватил их, царю показалось, что он умер, что больше никогда не увидит землю. В пространстве, освещенном странным светом не нашего солнца и не наших лун, переносились они с планеты на планету и везде наблюдали жизнь, описание которой покажется невероятным земному человеку. Круг за кругом, планету за планетой посещали они — и нигде не было ни конца, ни начала вселенской жизни.
Выше сияли другие солнца, выше открывались все новые и новые миры, дыхание захватывало от одного этого сознания бесконечности. Тогда царь не в силах больше выносить невозможного для земного человека чувства неограниченного пространства взмолился:
— Верни меня на землю, если можешь, иначе я погибну! И вот он снова на земле и вокруг — спокойная ночь, и очертания родного города видны в отдаления. С трудом переводя дыхание, царь склонился к земле и поцеловал ее серую пыль — родную и близкую стихию.
— За видимыми мирами, — продолжал верховный маг, — есть другие миры, которые пребывают по ту сторону видимого. Тебе, достойнейший царь, Агурамазда дает сегодня власть, которой не обладал еще ни один из царей, ныне живущих. Хочешь увидеть великие области Мрака, Воды и Неугасимого Огня, куда уходят после смерти все существа, населяющие видимую Вселенную?
По ту сторону бытия, ведомый знанием верховного мага, Дарий посетил удивительную страну и шествовал по ней, переходя от одного чуда к другому.

Когда они возвратились, на земле была по-прежнему ночь, ничего не прошло из времени, потому что они были вне времени.
Подавленный всеми этими впечатлениями царь не находил слов, а маг, не нуждаясь в вопросах, обратился к царю с такими словами:
— Царь, Агурамазда воистину — Бог живых, и ты знаешь теперь, в чем состоит жизнь бесконечного Космоса. В силу закона роста самосознания по мирам спускается цепь существ, бессмертные духи нисходят и восходят по бесконечному разнообразию форм жизни, в каждом из видимых миров Огонь, Воздух, Земля и Вода образуют сень, одевающую духов прекрасными телами. Огонь, великий двигатель мира, подобно дыханию животворит всех и, везде незримо присутствуя, творит свое тайное дело. Видимые и невидимые миры суть сгущенные помыслы Бога: одно — выражение другого и вместе — Целое.
— Маг, — отвечал царь, найдя в себе силы говорить, — я понял теперь мое место в мире. Слава — призрак, не длящийся дольше, чем длятся земные века, а земные века — как море, где одна волна смывает другую. Наслаждение жизнью неотделимо от бессмертного духа, если правильно это понимать, — и что все наши жалкие дары и радости по сравнению с бесконечным блаженством, которое дает нам Агурамазда?
Но главное то, что я вижу теперь в себе, — это "я", и "ты", и все "мы" — вместе, и все "мы" — "я", и все "я" ~ в Нем, Великом, Неподвижном, Сияющем Агурамазде, в котором все сущее воистину находит себя.
Так Дарий Великий, поставленный Агурамаздой над людьми, в ту ночь стал воистину великим.
Он понял главное и сумел отбросить все то, что мешает человеку почувствовать а себе присутствие Бога.
В память Дария Мудрого до сих пор совершается священный ритуал, к которому могут приступать люди, способные, как Дарий, стать в правильное к себе отношение.
Подобно тому, что было с Дарием-царем, — всякого, кто пройдет через этот ритуал, мы называем "Великим" в память события, о котором повествует это сказание.

далее

В старину у нас был обычай, согласно которому замужняя дочь должна была раз в год, навещая своих родителей, делать им подарки в память о том, что они дали ей во время ее детства и отрочества.
Однажды Радомила,— так звали жену важного сановника при дворе царя, — приехала из столицы к своим родителям в их имение. Отец ее был стар, мать — сравнительно еще молодая женщина, поэтому Радомила привезла ей много одежд и украшений. Но самый большой подарок она приготовила для отца — книгу очень древнего письма, написанную красивым почерком. Эта книга некогда принадлежала магам, и в ней они объясняли, какими средствами человек может обеспечить себе счастье в загробной жизни.
После домашнего моления Радомила передала свой подарок отцу и просила, прочтя, объяснить ей, что там написано. Отец Радомилы, в прошлом тоже большой чиновник у царя, давно уже удалился от дел и жил очень уединенно. Он имел обширное поместье и сам занимался им, а все досуги посвящал чтению священных писаний. Поэтому старец был очень обрадован подарком дочери и начал, не медля, читать книгу. Но в самом интересном месте текста оказался шифр — и таких мест в книге было несколько. Всем известно, что маги имеют условный язык для того, чтобы скрывать от непосвященных свои тайны. Как быть? Поблизости не было никого, кто мог бы разобрать шифр, а ехать самому в большой город старику было трудно.
Он призвал дочь и, указав ей все те места, для которых необходимо было разъяснение, просил съездить в столицу и вернуться как можно скорее — он будет ждать ее с нетерпением.
Приехав в столицу, Радомира отправилась к магам.
— Святые отцы, — сказала она, — отец мой очень просит вас помочь ему расшифровать эту книгу.
Но тут-то и оказалось, что непонятные места были написаны шифром, не знакомым современным магам.
— Книга очень старинная, — сказали они, — мы теперь больше не употребляем таких знаков, придется тебе искать ученого, который знает древние письмена, а мы, к сожалению, ничем не можем помочь в этом деле.
Радомила опечалилась, но так как ее муж занимал большое положение при дворе царя, он обещал помочь делу. Он велел разыскать ученого, который может читать древние письмена, и вскоре действительно к нему привели такого ученого.
— Я могу разобрать знаки, которыми написан текст этих мест, — сказал ученый, тщательно осмотрев книгу. — Но только я не знаю смысла тайного языка, я переведу написанное, а объяснение ищите сами.

Так в руках Радомилы оказался перевод, но связи между словами не было. Кого она ни спрашивала, никто не брался ей помочь, и она уже отчаивалась, что когда-нибудь узнает тайну. Однажды ее ребенок, мальчик, которому не было еще и девяти лет, стал, играя, подражать надписям на старинной книге. И — о, чудо! — в изображении, сделанном ребенком, знаки приняли особый наклон, благодаря которому стало видно, что часть каждой фразы нужно читать вправо, часть — влево.
Шифр был найден. Радомила позвала ученого, и вместе они прочли: "Если ты хочешь узнать самые важные вещи относительно той жизни, ты должен рискнуть собой и отважиться на следующий шаг..." — далее следовал рецепт напитка, который нужно было приготовить, и слова, которые нужно было произнести, выпив напиток.
Целый день Радомила размышляла, прежде чем принять решение. Ей очень хотелось испытать на себе рецепт, но она боялась, что в случае ее смерти сын останется без матери. Наконец она все-таки решилась — такой случай представляется раз в жизни, будь, что будет! Когда напиток был приготовлен, она известила мужа, что больна, и просила не входить в ее комнаты, пока она не поправится. Затем, собрав все свое мужество, заперла двери на ключ и выпила напиток, произнеся указанные в книге магические формулы. Тотчас все закружилось перед ее глазами, и со всех сторон на нее стал наступать ужас. Она не могла найти причины ужаса — и это было самое страшное. Сердце ее стучало как будто от самого быстрого бега, звенело в ушах, тело постепенно цепенело и теряло способность двигаться. Затем послышалась музыка. Звуки шли откуда-то из-под земли, и с каждым аккордом Радомиле становилось все лучше. Ужас прекратился, сердце перестало стучать, по всему телу распространилась счастливая истома. Лежа на своей постели, Радомила всматривалась в темноту и ждала, что случиться дальше.

Вдруг она почувствовала сильный, холодный ветер. Вихрь подхватил ее, поднял, отделил от земли. Подобно облаку, она полетела над какой-то бесконечно унылой песчаной долиной. Рядом с нею, выше и ниже ее, со всех сторон летели другие существа, похожие на облака пара. Существа светились различными цветами в окружающей полумгле — солнца не было, но к темноты тоже не было. Затем сознание покинуло Радомилу, а когда она пришла в себя, то оказалась на поляне, покрытой травой, но только трава была не зеленая, как у нас, а золотисто-красная.
На поляне был разложен костер, а у костра сидели люди в белых одеяниях, похожих на одеяния магов.
— Вот еще одна странница прибыла к нам, — услышала Радомила слова, который произнес один из сидевших.
— Что ж, пусть войдет, — отвечали другие, — попробуем испытать ее, как мастер испытывает золото, прежде чем из него что-либо сделать!
Радомиле стало страшно. С грустью вспомнила она сына, мужа, родителей, свой дом — быть может, она никогда их больше не увидит.
"Я совершила безумный поступок; — подумала она, — теперь приходится расплачиваться за свою дерзость".
Старший из людей, сидевших у костра, приблизился к Радомиле и взял ее за руку. Вместе они подошли к входу в какое-то подземелье и стали спускаться вниз. Лестница казалась бесконечной, ступени ее глубоко уходили под землю. Радомиле казалось, что они идут так уже целые века, она чувствовала себя заживо погребенной.
Вдруг вспыхнул яркий свет — и когда Радомила пришла в себя от неожиданности, она увидела большую залу подземного дворца с высоким потолком, великолепными колонками, с дивной стенной росписью. Чего-чего тут не было! Золотые сосуды, сундуки, доверха наполненные монетами и драгоценными камнями, всякие украшения искуснейшей работы, кольца, запястья, ожерелья, короны — грудами лежали на больших столах и полках, сделанных из драгоценного дерева. Но Радомила даже не замедлила шаг при виде всех этих богатств. Молча они прошли по зале и вступили в следующую. Здесь было собрано все, что могут произвести искусство и талант: великолепные книги, украшенные чудесными миниатюрами, изумительные по рисункам и краскам ковры, музыкальные инструменты невиданной формы...

Также спокойно, едва скользнув взглядом по всем этим прекрасным вещам, Радомила проследовала за своим провожатым,
В третьей зале были собраны замечательные произведения ремесел: ткани, сосуды, разнообразная мебель. Радомила не остановилась, и когда они вступили в четвертую комнату, их окружило пламя. Пламя поднималось от пола, пламя снисходило с потолка, огненные стены, казалось, готовы были сомкнуться над ними. Но Радомила бесстрашно следовала за своим проводником — и они вошли в пятую комнату, в которой не было никакого лишнего убранства. Большие колонны поддерживали высокий потолок, а посередине стояло возвышение в виде трона.
— Взойди, дочь моя, займи место на этом троне, — сказал маг. — Отныне ты царица над большим и богатым народом. Скажи слово — и подданные придут поклониться тебе, тебе принадлежат все три зала с сокровищами, охраняемые комнатой с пламенем.
Но Радомила ждала от своего опыта совсем не таких чудес. Сердце ее оставалось холодным в отношении богатства и почестей.
— Что мне во всех этих ненужных вещах, отец, — отвечала она, — я не хочу ни богатства, ни царства. В чужом мире одна, потерянная среди чужих, я буду желать только одного — смерти.
Тогда маг поднял свой посох — и все переменилось в окружающей обстановке. Радомила снова оказалась на родине, в тех самых местах, где протекли ее детство и отрочество, в доме своих родителей. Она вновь была с мужем, видела своего сына, родных, она чувствовала, что сейчас, в эту минуту может сделать счастливыми всех любимых.
— Хочешь навсегда остаться такою же молодой, как сейчас, хочешь, чтоб все твои близкие сохранили жизнь на бесконечные годы?

Радомяла молчала. Сердцем поняла она, что дорогое во времени в вечности сделалось бы невыносимым бременем.
— Нет на земле такого счастья, — наконец вымолвила она, — нет на земле такого благополучия, которое имело бы смысл продлить вечно. То, что сейчас мне в радость, завтра должно перемениться хоть отчасти, стать хотя бы отчасти иным, иначе самая большая радость оцепенеет и превратиться в несчастье. Воистину только сейчас я по-настоящему поняла, почему Агурамазда дал нам изменение возрастов и смерть. Я была бы безумной ныне, если бы согласилась на твое предложение.
Тогда маг благословил Радомилу и сказал:
— Дочь моя, ты сейчас доказала свою мудрость. Какая другая женщина на твоем месте отреклась бы от всего, не пожелала бы ни богатства, ни почестей, ни вечной жизни с любимыми? В награду за твою мудрость я открою тебе, где находится настоящее счастье. То, которое нельзя потерять, та радость, которая тебя никогда не оставит, та любовь, которая не боится разлуки и смерти, находится внутри тебя, в твоем сердце.
"Как ядрышко в скорлупе ореха, в сердце твоем спит блаженное Существо, истинное твое "Я", Фраваши, который в тебе уже пробудился".
Маг научил Радомилу, — да будет благословен этот час! — каким способом она может "войти внутрь себя и созерцать спящего в сердце". Посредством Сердца Радомила нашла вход в царство Действительности, в царство неразрушимого покоя и счастья. Эту же внутреннюю вселенную, которая больше всех миров, — по эту и по ту сторону жизни, — в сердце своем, подобно Радомиле, находят те, кто, как она, ставят ни во что славу, богатство и чувственные наслаждения.

далее

Некогда в отдаленной стране жил купец, который очень много путешествовал. Он водил свои караваны повсюду, где только мог ожидать хорошего сбыта для своих разнообразных товаров.
Купец был еще молод, и в среде родных его постоянно спрашивали, почему он до сих пор не женится?
— Ведь должен же ты когда-нибудь иметь наследника твоему богатству, — говорили родственники,
— Богатство мое такого рода, — неизменно отвечал купец, — что вряд ли мой наследник будет доволен своей участью. Подумайте, сколько забот и труда нужно для того, чтобы управлять торговлей, рабами и верблюдами, заботиться о сбыте, круглый год работать, не покладая рук, странствовать всю жизнь по свету, подвергаться опасностям.
— Что ты, что ты! — с удивлением возражали ему родственники. — Да разве любой человек не согласится быть в твоем положении? Самые почтенные семейства в городе считали бы для себя за честь породниться с тобой!..
Но купец лишь смеялся в ответ и отправлялся в очередное путешествие.
Однажды, когда его караван должен был переходить через безводную пустыню, в которой не было ни родников, ни растительности, все запасы воды, взятые с собою в дорогу, иссякли раньше времени, и караван оказался в опасности погибнуть от жажды.
Тщетно молодой купец обвинял себя в недостатке осмотрительности — он сам должен был убедиться, что воды взяли достаточно! Куда ни устремлял он свой взор, везде были только безжизненные волны песка, солнечные лучи жгли и еще больше увеличивали жажду. И вот когда уже и людям, и животным сделалось так тяжело, что они не могли дальше идти и готовы были лечь на землю и умереть, откуда-то из-за ближайших холмов показался большой караван, который направлялся прямо к каравану, терпящему бедствие.
Начальник прибывшего каравана, седой шейк, согласился выдать воды из своего запаса:
— Но так как вода в пустыне дороже золота, — сказал он, — я возьму с тебя соответствующую цену не в золоте, а в том, что у тебя есть самого драгоценного.
Обрадованный купец велел развязать перед стариком все свои самые ценные вьюки, чтобы тот мог выбрать себе вещи по вкусу. Но ни одна из находившихся во вьюках вещей не удовлетворяла старика, и он требовал показать ему другие товары. Наконец, когда все было осмотрено, старик с важностью сказал купцу:
— Так как ни одна вещь из твоих богатств не может быть платой за оказанную тебе услугу, что ты можешь мне еще предложить — кроме головы твоей, пожалуй, — но и голова-то твоя не очень умная.

Растерянный и смущенный молодой купец не знал, что сказать, а старик молча повернул свой караван и стал удаляться.
Когда последний верблюд стариковского каравана скрылся за песчаным бугром, купец вдруг увидел перед собой какую-то фигуру. Это была женщина, закутанная с головы до ног в покрывала.
— Ты отстала от каравана? — спросил купец. — Почему они бросили тебя здесь, и что мне с тобою делать?
— Я осталась сама, — отвечала женщина, — потому что мне как раз по пути туда, куда идет твой караван, а те люди были лишь моими случайными спутниками.
Купец собрал свой караван, велел посадить женщину на верблюда и тронулся в путь.
Ночью на отдыхе, когда звезды ярко горели в небе, а в шатре было совсем темно, купец проснулся внезапно, почувствовав чье-то постороннее присутствие. Женщина сняла свое покрывало — и в шатре сделалось почти светло, настолько красота ее лица была изумительна. Забыв все на свете, купец бросился к ней и стал обещать ей все, что угодно, — обещал сделать ее своей женой, описывал ей свое богатство.
— Богатство? — отвечала женщина, — но разве ты уже забыл, что старик, с караваном которого я шла и который спас тебя и твоих людей от гибели, не захотел смотреть на твои ковры и жемчуга, считая их недостойными быть платой за спасение от жажды в пустыне?
Во второй раз чувствуя себя бедняком, купец смутился и подумал: "Не слишком ли я поспешил с объяснением в любви этой женщине? Кто она? Откуда? Может быть, попросту она — рабыня, воспользовавшаяся случаем, чтобы сбежать от своего господина? Может быть, в довершение невозможности отплатить старику за услугу я еще невольно обокрал его, уведя его невольницу?"
— Кто ты? — спросил он женщину строго. — Я начинаю думать, что ты — беглая рабыня, в таком случае намерен вернуть тебя твоему хозяину.

Но женщина рассмеялась в ответ:
— Воистину в такой короткий срок ты успел увидеть во мне и жену, и беглую служанку! Слушай же внимательно то, что я скажу тебе и понимай, — но если ты не поймешь, будет очень плохо. Я — Пэри, дочь Рая, я сошла на землю для того, чтобы засвидетельствовать закон Рая в человеческом сердце. Если хотя бы один человек поймет то, что я ему скажу, моя миссия на земле будет исполнена. Шейк, с которым я прибыла, был очень умный человек, но он не разрешил задачи, потому что кровь его уже остыла. Тоща я подумала: вот молодой человек, который никогда еще не любил и полон сил! Скажи мне, случайный спутник, что такое любовь? Она всем кажется известным, хотя она — неизвестное. Говорят, духи на небесах знают, что такое любовь — почему же тогда духам и не сообщить людям свое знание?
На земле все хотят обладать любовью, все ищут любви, уста мудрецов и поэтов не устают повторять ее имя... Скажи мне все, что ты слышал от них о любви!
И когда купец пересказал Пэри то, что люди говорят о любви, она опечалилась. Она сняла свое ожерелье и, разорвав его так, что камни посыпались с нитки на ее ладонь, спросила:
— Можешь ли собрать ожерелье, чтоб каждый камень занял снова то место, которое он занимал прежде? Когда нить, связывавшая земное и небесное, разорвалась, души, подобно этим камням, просыпались вниз и до сих пор не могут найти свое место.
Купец не знал, что отвечать. Да и что мог ответить он, в первый раз в своей жизни встретивший не только прекрасную женщину, но еще и Пэри? Сам не отдавая себе отчета в том, что делает, он поднес руку Пэри к своим губам — и в тот же миг почувствовал смертный холод.

— Как, разве Любовь и Смерть — сестры? — воскликнул он, — почему на душу мою надвигается такой ужас и такой холод? Разве прикоснувшись к дочери Рая, человек должен умереть, и почему ты меня об этом не предупредила?
— Слушай, сын смертной матери и смертного отца, — отвечала ему Пэри властным голосом. — Ты оказался слабым, ты боишься умереть, но разве только сейчас тебе открылось, что Любовь и Смерть — сестры? Холод и теплота, мрак и свет, огонь и вода, любовь и смерть — одного происхождения. В райской, бесконечно счастливой обители поселяется тот, для кого Пэри побеждает улыбкой страх смерти. Любовь, связанная с необходимостью разлучаться, любовь, которая обращается в привычку, вспыхивая, как искра, вылетающая из костра, эта земная любовь — только отблеск любви небесной.
Слушай, сын смертной матери и смертного отца: когда твое сердце превратится в золото, а кровь — в огонь (вот задача тебе, разреши ее!), тогда ты станешь моим возлюбленным, победителем смерти, ради которого я сошла на землю.
Пэри исчезла. Напрасно купец искал ее среди каравана, в окрестностях лагеря, напрасно надеялся опять встретить ее в течение пути.
"Как может сердце превратиться в золото, а кровь — в огонь?" — спрашивал себя купец, не будучи в силах разрешить загадку. Уделяя больше внимания своим размышлениям, чем делам, он прибыл, наконец, в город, который был целью его путешествия. Нехотя закончил он дела, нехотя стал собираться в обратный путь, но сердце его томилось, и душа была во власти воспоминания.
Некогда, очень давно, в оазисе, находившемся на расстоянии одного дня пути от города, в который пришел купец, жил святой отшельник, и до сих пор его гробница являлась местом паломничества. Около гробницы ютилось несколько дервишей, о которых в городе говорили как о людях большой мудрости.

Запасшись водой и провизией, купец рано утром отправился к дервишам и к вечеру пришел к месту назначения.
Старцы приняли его радушно, и он открыл им сердце, рассказав подробно то, что с ним случилось.
— Подожди до утра, — сказал старший из отшельников, — тогда я тебе все объясню. Ночью вокруг нас бродят демоны, раздражать которых опасно. Если бы ты только знал, как они ненавидят нас, а больше всех — прекрасную Пэри.
Ночью началась вьюга. Потоки кружащегося песка обрушились на оазис, как разъяренная стая джинов. В вое ветра, в грохоте бури, казалось, сама земля жаловалась на свое одиночество и просила защиты.
Не знаю, как купец провел эту ночь, но на утро ему представилась печальная картина: оазис был наполовину занесен песком, гробница святого разрушена, а старцы, те самые старцы, на мудрость которых он так надеялся, лежали бездыханными на песке около своих келий.
Потрясенный случившимся, подавленный неудачей молодой купец печально побрел назад из оазиса: он потерял все свои запасы, он чувствовал себя оставленным и людьми, и Богом. В довершение несчастья вскоре он окончательно заблудился среди малознакомой местности: буря видоизменила песчаные холмы, приметы исчезли; страх и отчаяние охватили душу несчастного.
— Я не разрешил задачи, которую мне задала Пэри, — воскликнул он, — беда пришла, я теперь погибну вдали от родины!
Солнце жгло. Идти становилось все труднее и труднее. Купец лег на песок, закрыл лицо бурнусом и стал ждать смерти.
- Смерть, возьми меня! — произнес он, как будто помимо воли, —
и в ответ услышал:
— Встань! — приказал чей-то властный голос.
Купец встал, и — о, чудо! — перед ним оказался оазис — всею в нескольких шагах тенистые пальмы, высокая трава, свежий воздух. На берегу большого озера стоял дворец, выстроенный с большим вкусом и изяществом.

Купец привел в порядок одежду и, как зачарованный, направился ко дворцу. Входная дверь оказалась незапертой. Купец медленно вошел внутрь. Одну за другой проходил он комнаты, обставленные с чрезвычайной роскошью.
"Вот так жилище!" — подумал про себя купец, который знал цену коврам и прочему домашнему убранству. Но едва он приблизился к порогу следующей комнаты, как гигантский негр с огромным тюрбаном на голове преградил ему дорогу.
— Чего ты хочешь, пришелец? — спросил негр. — Разве ты не знаешь, что дальше находятся комнаты моей госпожи Смерти? Не в силах прийти в себя от изумления, купец отвечал:
— Как это может быть, чтобы Смерть обитала в таком доме? Разве она — человек, разве она нуждается во всех этих вещах, разве она имеет слуг, подобно какому-нибудь земному владыке?
Но негр сурово посмотрел в глаза пришельцу и сказал:
— Если ты уже встречал ее, ты ее узнаешь. Какую цену хотел взять с тебя в пустыне старик, который отказался от ковров и прочего твоего богатства?
— Старик не взял ничего, — отвечал купец, — он только побранил меня и поехал своей дорогой.
Но негр покачал головой, с упреком глядя на купца.
— Разве ты не заметил, что старик потихоньку взял твое сердце. Пока он осматривал ковры и отвергал их один за другим, его магия действовала, и сердце твое сейчас находится на дне Океана.
— На дне Океана? — переспросил негра купец, не зная, как ему понимать такие слова, — на дне Океана мое сердце, сердце живого человека?..
— Спроси у Смерти, — отвечал негр, — теперь ты знаешь, в чем тебя обвинят, пойдем! — и он распахнул перед купцом двери.

В зале, на высоком, роскошно убранном троне, под балдахином сидел кто-то, с ног до головы закутанный в красный, тканный золотом покров — величественная и страшная фигура. Справа от трона стояли воины, и на щитах у них были изображены мертвые головы. Слева стояли женщины одна прекраснее другой, но самым чудесным был золотой алтарь, помещавшийся впереди трона. На алтаре пылало пламя — яркий, огненно-красный кружащийся вихрь, который казался нематериальным, настолько он был прозрачен. Струи огня сплетались в буквы и каждую минуту из этих букв составлялась надпись, которая то исчезала, то вновь появлялась. Необъяснимо знакомый аромат, напоминавший запах каких-то неизвестно где виденных цветов, поднимался от алтаря и наполнял весь зал своим благоуханием. Все ~ фигура на троне, воины и женщины — молча смотрели на купца, который ни жив, ни мертв, с трепетом остановился на пороге.
— Вот человек, который, заблудившись в пустыне, произнес:
"Смерть, возьми меня!" — провозгласил негр торжественным и страшным голосом.
Тогда все пришли в движение. Негодование выразилось на лицах у всех, и только безмолвная фигура на троне осталась неподвижной.
— Читай! — приказал купцу негр, подведя его к алтарю, — читай, если ты умеешь читать, — в этом твое спасение.
Со страхом купец начал всматриваться в огненные письмена, образовывавшие надпись, которая держалась одно мгновение. Но огненные буквы появлялись и исчезали так скоро, что купец был не в состоянии разобрать надпись.
— Человек, — сказал голос, который шел как будто из-под земли, — последнее твое оправдание оказалось недостаточным. Ты не можешь видеть надписи, потому что я взял твое сердце, — оно лежит на дне Океана, и ты должен будешь сейчас за ним туда спуститься.
Потеряв всякую надежду на спасение, купец молчал.

И вот медленно, постепенно все перед ним стало покрываться водою. Исчез великолепный трон с Незнакомцем, сидевшим на нем, исчезли воины и женщины, исчезла, наконец, сама зала. Подобно волнам глубокого моря, шла на него голубая темнота, — купец начал опускаться все ниже, ниже, в глубину этого странного моря...
...Там, на дне Океана, купец нашел удивительную страну и узнал, где именно было положено его сердце. Он видел Дерево Жизни и под этим деревом — ковчег, в котором заключена "Книга истории всего живущего". Сам не зная, был ли он тогда жив или мертв, он провел девять дней в этой чудесной стране, прежде чем возвратиться на землю.
Без страха вошел он снова в море, голубые волны подняли его и вынесли на поверхность.
Когда купец вернулся, в Доме Смерти все по-прежнему было на своих местах и только на троне вместо закутанного Незнакомца сидела прекрасная Пэри.
Он узнал ее и принял из ее рук гирлянду цветущих роз, он легко прочел надпись, которую образовывали над алтарем языки пламени.

Главная