Мир до Заратуштры Часть 3

ТРЕТИЙ ЖРЕЦ ХАОМЫ, ЦЕЛИТЕЛЬ ТРИТА

Изложено по: «Ясна» 9.10 и «Видевдат» 20.1—4. Мифологические события к данному периоду легендарной истории (времени после царствования Узавы) отнесены условно

Из богов первым очистил землю от болезней и смерти праведный Арьяман.} ( «Видевдат» 22 — см. с. 154—156.) Из смертных первым, кто это сделал, был Трита (среднеперс. Атрат), {сын Самы, потомка Туры в четвёртом поколении} («Бундахишн» 31.27.).
Трита, из [рода] Саамов лучший, был третьим человеком, который выжимал [сок хаомы] для телесного мира [Бр] — потому он и наречён таким именем: Трита, «Третий». В награду за благое деяние та на него благодать снизошла, та его постигла удача, что у него [два] сына родились — Урвахшайа (среднеперс. Урвахш) и Керсаспа (среднеперс. Керсасп, фарси Гаршасп) — блюститель Веры один из них и законодатель [Бр] — Урвахшайа, который стал мудрым судьёй, а другой [Керсаспа] — высокий ростом, юноша кудрявый, палиценосец [Бр], божественный герой, которому, {как и Траэтаоне, сыну второго жреца Хаомы Атвйи} («Ясна» 9.7.), {суждено было унаследовать божественную Хварну} («Яшт» 19.38, «Денкарт» VII. 1.32.).
Выжав золотой сок хаомы, Рату лекарственных трав, Трита стал целителем и первым из ...> мудрых, осенённых удачей, здоровых телом владык Парадата («Яшт» 19.38, «Денкарт» VII. 1.32.) ...> изгнал из мира смерть и болезни, которые в великом множестве наплодил Ангхро Майнью. Они нещадно терзали землю и людей — недуги телесные, исчадия Друджа. И Трита воззвал к Творцу, моля, чтоб благой бог дал ему лекарства.
Ахура Мазда и Хшатра Вайрья вняли этой благочестивой мольбе, дали Трите целебные травы, которых многие сотни, многие тысячи, многие мириады растут вокруг одного главного лекарственного растения, царя целебных трав Хаомы в Гаокерне.
Трита изготовил снадобья, пропел молитвы богам, — и в мир пришло исцеление. Смерть и болезни, насланные тлетворным Ангхро Майнью, сгинули прочь.
============================================
Упоминание в контексте этого мифа Хшатра Вайрьи — покровителя металлов и сопоставление этого фрагмента с некоторыми другими в зороастрийских текстах дают основание для гипотезы, что миф подразумевает лечение с помощью металла — то есть хирургического ножа, и Трита, таким образом, — первый лекарь, который стал делать операции. В то же время, поскольку Хшатра Вайрья тесно связывался с Мантра Спента (воздействующим Словом), миф о Трите, по-видимому, подразумевает также «лечение словом» — произнесение необходимых заклинаний и молитв, связанных с врачеванием и очистительными обрядами (такого рода заклинания составляют заключительную часть 20-го фрагарда «Видевдата» — сравн. с завершающей частью мифа об Арьямане на с. 156).

САМА И КЕРСАСПА

============================================
Образы С а м ы (среднеперс. и фарси Сам) и Керсаспы (среднеперс. К е р с а с п, фарси Гаршасп) — наиболее противоречивые и неясные как в зороастрийских текстах, так и в персидских и арабских источниках.
По-видимому, первоначальный образ, к которому этимологически восходят оба имени, — персонаж индоиранской религии некий Сама керсаспа нарьямана — «Сама, стройный лошадей имеющий, мужественный»; слово «керсаспа», таким образом, было просто одним из эпитетов героя Самы. Впоследствии этот единый образ раздвоился; «Фравардин-яшт», по содержанию одна из древнейших частей «Авесты», упоминает «Саму Керсаспу» уже в контексте, где имя «Сама» фигурирует как родовое имя Керсаспы («Яшт 13.61, 136); а эпитет «нарьямана» — «мужественный» — становится наиболее употребительным эпитетом Керсаспы. Это понимание было усвоено более поздними текстами «Младшей Авесты» и затем пехлевийскими сочинениями; однако Саму и Керсаспу, теперь уже раздельных персонажей, устная традиция продолжала связывать с одним и тем же циклом героических предании (или, возможно, выделились две традиции, но вскоре переплелись опять). В пехлевийских источниках Сам и Керсасп выступают взаимно как предки друг друга и в то же время отождествляются: совершают одни и те же подвиги, им приписывается одна и та же роль в деле конечного очищения мира от Зла и др.
На этом, однако, метаморфозы Самы-Керсапы не закончились. Обособленно от центров сасанидского богословия складывался сако-согдийский (систанский) цикл преданий, и оба персонажа в этом цикле получили иное осмысление: Сам — легендарный правитель Сакастана, могучий воин, предок Рустама; и герой Керсасп, совершающий подвиги (уже во многом иные, нежели те, которые приписала Саму и Ксрсаспу зороастрийская традиция). Очевидно, здесь же, в Сакастане, эпитет «нарьямана» был истолкован как родовое имя Сама (Сам — сын Нарьямана), и впоследствии такое понимание вошло в «Шахнаме» (образ Н е р е м а н а у Фирдоуси совершенно не раскрыт: Нереман вообще не фигурирует в поэме как действующее лицо, его имя лишь косвенно упоминается несколько раз). Сако-согдийские сказания не были канонизированы зороастрийской ортодоксией, но в фольклоре они распространились широко, и некоторые их персонажи и эпизоды все же вошли в пехлевийские тексты (так, в «Бундахишн» 31.36 упоминается Сам — дед Рустама).
Сказание о Саме и Гаршаспе, содержащиеся в «Шахнаме», восходят, главным образом, к сако-согдийским преданиям, однако «в „Шахнаме“ образ Сама не получил полного отражения ...> Идея единства Ирана, в идеале Ирана Сасанидов, определённо проведена в поэме Фирдоуси. Полностью сохранить цикл легенд и сказаний о Саме-Гаршаспе означало бы создать образ, затмевавший „владыку Ирана" Менучехра, а, еле довательно, противоречащий принципиальной установке поэмы. Поэтому образ Сама как «мирового богатыря» остался в „Шахнаме“ как бы не раскрытым и противоречивым. С одной стороны, Сам подчиняется своему „суверену41 Менучехру, с другой — подчеркивается фактическая самостоятельность Систана (см., например, на с. 211), а его владыка Сам выступает как опекун отнюдь не маленького и не нуждающегося в этой опёке Менучехра» . (Стариков А. А. Фирдоуси и его поэма «Шахнаме» // Фирдоуси. Т. I. С. 525, 526.) О Гаршаспе см. ниже — с. 226.

Для научно-популярной книги автор посчитал возможным принять полную тождественность Самы (Сама) и Керсаспы (Керсаспа); дальнейшее изложение строится исходя из этого. В пересказах и переводах употребляется имя «Керсаспа», если в первоисточнике значится оно либо его среднеперсидское соответствие, и «Сама-Керсаспа» (через дефис), если в первоисточнике речь идёт о Саме; в подстрочных примечаниях и внутритекстовых комментариях оба персонажа (как и другие персонажи и реалии) именуются в соответствии с источником или традицией.
Мифы излагаются по зороастрийским текстам разных эпох, указанным в подстрочных примечаниях.
===================================================
{Когда сияющий Йима утратил Хварну в третий раз,

Тогда схватил ту Хварну
Керсаспа непреклонный,
Который из всех смертных
Сильнейшим среди сильных,
Помимо Заратуштры,
Был по Мужской Отваге [СК].} («Яшт» 19.38.)

---------------------------------------------------
М у ж с к а я Отвага, Мужей Отвага — авест. Хам-Верети, абстрактное божество мужества и смелости.
---------------------------------------------------

{Хварна была ниспослана Керсаспе, потомку Самы, потому что он был воитель, имел доблестное сердце и рвался в бой с исчадиями Зла. Ведь истребление порождений Ангхро Манью, защита религии Ахуры оружием — благое дело: воителъство — это второе [основное] занятие, на которое подвигает зороастрийцев праведная маздаяснийская Вера» — и в согласии с этим величие Иимы, воплощённое в Хварне, пристало мужественному Керсаспе} («Денкарт» VII. 1.32.).
А Зло, которое {юный сын Триты} («Ясна» 9.10.) рвался истреблять, небывало расплодилось в те дни, загадив собою всё творение Мазды. {Рогатый змей Сэр вара (среднеперс. Сровар, в поздней традиции также Сробовар) опустошал селения, пожирая коней и людей.} ( «Ясна» 9.11, «Яшт» 19.40, «Денкарт» VII. 1.32, «Ривайат» 18.f5.) {Жрал людей и золотопятый водяной дэв Гандарва (среднеперс. Гандапеп) с пастью, раскрытой на погибель всех праведных существ [СК].}( «Яшт» 19.41, «Денкарт» VII. 1.32, «Меног-и Храт» 27.50 (фигурирует Сам), «Ривайат» 18.f9.)
{Чудовищные великаны — девять (В персидской версии «Ривайата» — семь) сыновей держали в страхе всю Хванирату.} ( «Яшт» 19.41, «Ривайат» 18.f16—17.) {И каменнорукий великан С н а в и д к а грозился перевернуть Вселенную вверх дном, низвергнуть Спента Манью из Дома Хвалы, вытащить Ангхро Майнью из царства преисподней Тьмы — и их обоих вместе запрячь в свою колесницу.} ( «Яшт» 19.43—44.)
И много, много ещё было на земле всякой мерзопакостной нечисти, которую предстояло извести Керсаспе.
==========================================
Последовательность подвигов Керсаспы в дальнейшем изложении — условная. Сюжетные подробности (вне фигурных скобок) введены искусственно.
===========================================
{Керсаспа своими собственными руками изготовил боевую палицу} 36(Персидский «Ривайат». «Палиценосец» — один из эпитетов Керсаспы.) и отправился искать змея Сэрвару.
Керсаспа был наслышан про это {рогатое чудовище ...> коней глотавшее, людей глотавшее, полное яда жёлтого, из которого яд [жёлтый] бил струёй [Бр] на высоту копья [СК]}53(«Ясна» 9.11, «Яшт» 19.40.). Рассказывали, что у змея Сэрвары {зубы длиной с человеческую руку, каждое ухо ...> величиной в четырнадцать одеял, ...> [каждый] глаз ...> величиной с колесо, а его рога ...> как сучья высотой}(«Ривайат» 18.f5.). И Керсаспа теперь разъезжал на коне но Хванирате, из края в край, и недоумевал: почему же он нигде не видит этого змея, если этот змей столь огромен.
Он уже изрядно измотался и притомился от верховой езды под нещадно палящим солнцем, ему хотелось есть, {и в полуденное время [СК]} («Ясна» 9.11, «Яшт» 19.40.) он сделал привал, чтоб дать хотя бы короткий отдых себе и коню; отпустил коня пастись, а сам собрал хворост, {развёл огонь, подвесил над ним железный котёл} и, усевшись в сторонке, стал ждать, когда сварится пища.
Скоро вода весело забурлила и в воздухе дразняще запахло кушаньем. Под котлом, в языках пламени Атара-Сиеништы, потрескивал хворост.
Вдруг земля заколыхалась. {Варево из опрокинутого котла с шипением вылилось в огонь. Потрясённый Керсаспа отпрянул назад.
Он был на спине рогатого чудовища! Змей Сэрвара нежился под полуденным солнцем, и настолько он был огромен, что Керсаспа, про-езжая мимо, принял его туловище за взгорок — и поднялся на него, и там, на туловище змея, развёл огонь. Злодею стало жарко [СК], он взвился, из-под ...> котла выскочил и шипящую воду разлил [Бр]} .
{Целых полдня бежал мужественный Керсаспа по спине дэвовского змея — от хвоста к рычащей голове} («Ривайат» 18.f6.), {разбрызгивающей яд}(«Ясна» 9.11, «Яшт» 19.40.); {только иод вечер добежал, схватил Сэрвару за шею и снёс мерзостную башку ударом палицы} («Ривайат» 18.f6.).
==============================================
В персидском «Ривайате» здесь добавляется, что когда Гаршасп заглянул в разинутую пасть мёртвого змея, он увидел там множество человеческих трупов, застрявших меж зубов. В пехлевийской версии об этом упоминается в связи с Гандарепом (см. ниже — с. 220).
==============================================
Таков был первый великий подвиг Керсаспы: {он убил рогатого змея Сэрвару} («Ясна» 9.11, «Яшт» 19.40, «Ривайат» 18.Гб, кратко в «Денкарт» VII. 1.32; IX.
15.1-4 и в «Меног-и Храт» 27.50 (фигурирует Сам).).
==============================================
В «Шахнаме» чудовищного змея (образ которого восходит к образу Сэрвары—Сровара) убивает во времена Фаридуна Сам, отец Заля, дед Рустама; много лет спустя Сам рассказывает о своём подвиге в послании к царю Менучехру. Это — один из самых ярких по художественному мастерству фрагментов поэмы:

Погиб бы весь мир, как ладонь опустев,
От змея, что взмыл над рекою Кешеф .
-----------------------------------------------
(Кеше ф — приток реки Герирг/д на иранской территории совр. Хорасана. (Столица древнего Хорасана, город Туе на берегу Кешефа, — родина Фирдоуси).)
-----------------------------------------------
Как степь меж горами, он был шириной,
Как путь меж двумя городами, длиной.
Везде трепетали при мысли о нём,
Стояли на страже и ночью и днём.
Уже не оставил он птиц в небесах,
Зверья не оставил в дремучих лесах.
Огнём он дохнёт — сокол валится вдруг,
Он яд изрыгнёт — всё сгорает вокруг.
Он пастью хватал и орла на лету;
Спастись от такого невмочь и киту.
Весь люд разбежался, и скот уведён,
Остался хозяином краю — дракон.
Когда увидал я, что нет никого,
Кто мог бы, сражаясь, осилить его —
На помощь я силу Йездана призвал,
Сомненья и робость из сердца изгнал.
Во имя того, кем земля создана,
На слоноподобного сев скакуна,
Взяв бычьеголовую палицу в путь,
Лук взяв на плечо, щит повесив на грудь,
В дорогу пустился я, гневом объят.
Пусть грозен огонь, но могуч и булат!
И каждый навеки прощался со мной,
Узнав, что на змея иду я войной.
Гляжу: предо мною дракон-великан,
Весь в космах, свисающих, словно аркан;
Из пасти раскрытой, как древо велик,
Пал наземь, чернея, драконий язык.
Глаз каждый кровавым прудом багровел;
Увидев меня, люто он заревел.
Почудилось мне, государь, в этот миг,
Как будто груди моей пламень достиг.
Клубился густой, непроглядный туман:
Казалось, вокруг грозовой океан.
От рёва дракона дрожала земля,
От яда — Чин-морем вдруг стала земля.
-------------------------------------
(Китайским, то есть жёлтым (цвет яда дракона) морем.)
-------------------------------------
Я клич, словно яростный лев, испустил,
Как должно героям, исполненным сил.
Я выбрал одну из губительных стрел
С алмазным концом, и вложил в самострел.
Так метил я в змея стрелою попасть,
Чтоб разом сколоть вредоносную пасть.
Стрела её сшила, быстра и метка.
С испугу не прятал дракон языка,
И тотчас второю стрелою язык
Пришил я к земле. Змей забился и сник.
В драконову пасть я прицелился вновь,
И хлынула бурно багровая кровь.
Он ринулся яро — схватиться со мной.
Взмахнул я рогатой своей булавой
И вмиг, слоновидного тронув коня,
Всей силою, влитой Иезданом в меня,
Ударил по темени так, что дракон
Упал, будто глыбой с небес поражён.
Огромную голову я сокрушил,
И яд полился, как бушующий Нил.
Ударом уложен он был наповал;
Горой его мозг над землёю вставал;
Кешеф заструился багровой рекой;
Вернулись на землю и сон и покой.
Сбежался народ, что скрывался в горах;
И славил меня, и рассеялся страх.
Весь мир был победой моей изумлён —
Лютейший был мною повержен дракон!

Но дэв Гандарва, с которым Керсаспе предстояло схватиться теперь, был ещё чудовищней. {Он обитал в океане Ворукаша} («Яшт» 5.38.) и {обезлюдил двенадцать окрестных сёл, пожрав жителей} («Ривайат» 18.f9.) .
В персидской версии «Ривайата» здесь добавляется: море ему было до колен, а голова возвышалась до Солнца. Сравн. далее о великанах — сыновьях Патаны, с. 222.
Керсаспа решился выйти на бой с этим дэвом только после того, как {он сотворил молитву Ардвисуре Анахите:

Ей жертву приносил могучий Керсаспа
Перед лицом озера П и ш и н а, —
Сто коней, тысячу быков и десять тысяч овец.
И просил он её:
«Даруй мне такую удачу,
О добрая, мощная Ардвисура Анахита,
Чтобы я победителем стал
Над златопятым Гандарвой
У берега Ворукаши, волнами омываемого» [Бр].} ( «Яшт» 5.37-38.)

Заручившись покровительством Анахиты, мужественный Керсаспа отправился в путь к океану Ворукаша.
{Девять дней и девять ночей он бился со златопятым дэвом в море. Наконец, силы Гандарвы стали иссякать. Керсаспа вытащил злодея из воды, его родной стихии, на берег. Пасть Гандарвы была полна мерт-вецов ( В персидском «Ривайате» — лошадей и ослов.), застрявших в зубах.
На берегу Гандарва снова бросился на Керсаспу, схватил героя за бороду и вырвал её всю до единого волоска. Мужественный Керсаспа превозмог боль. Собравшись с силами, он оторвал у Гандарвы золотое копыто, потом содрал с дэва шкуру и связал этой шкурой его руки и ноги.
Но, даже связанный, страшен и могуч был этот водяной дэв Гандарва. Он унёс друга [Керсаспы] Акхурагу ( Неизвестный персонаж; возможно, тождествен дэвоборцу Акхуре, сыну Хаосравы, упоминаемому в «Мемориальном списке» (137). В персидской версии «Ривайата» не фигурирует.), ...> унёс жену Керсаспы, и его отца [Триту?], и его кормилицу, и проглотил пятнадцать коней Керсаспы.
Это случилось, когда Керсаспа отдыхал — спал после битвы. Его разбудили жители, столь много претерпевшие горя от мерзкого змея. Керсаспа бегом бросился к берегу Ворукаши, где бушевал дэв. Так быстро бежал Керсаспа, что при каждом шаге он продвигался вперёд на тысячу шагов, из-под подошв у него сыпались искры, и каждый след от его ноги загорался огнём. В одно мгновение он достиг берега океана и убил Гаидарву. Все, кого успел схватить злодей, были спасены — и отец Керсаспы, и жена его, и друг, и кормилица} .(«Ривайат» 18.f9—flЗ; отдельные ссылки и упоминания в: «Яшт» 19.41, «Денкарт» VII. 1.32, IX. 15.1—4, «Меног-и Храт» 27.50 (фигурирует Сам).)
==============================================
В персидском «Ривайате» добавляется: И когда он [Гандареп] рухнул навзничь, множество мест и селений были опустошены.
==============================================
А тем временем {брат Керсаспы, Урвахшайа, блюститель Веры ...> и законодатель [Бр]}55(«Ясна» 9.11, «Яшт» 15.28, «Бундахишн» 31.26) , возвещал людям праведные слова, которые отвращали их сердца от Лжи, и справедливо судил, поощряя добродетельных, карая тех, кто виновен. И этого праведника убил приверженец Друджа — негодяй {Хитаспа, златой венец носивший [СК]55(«Яшт» 19.41.).
{Керсаспа отправился вершить мщение. На берегу Г у д х и , притока Ранхи, сотворённой Маздой, на золотом троне, под золотыми лучами и золотым балдахином, с барсманом в руках, совершая возлияния хаомой с молоком, он молил об удаче Вайю:
— Даруй мне это, о Вайю, пребывающий высоко! — чтобы я был удачлив в [деле] отмщения [за] брата моего Урвахшайу, чтоб я смог уничтожить Хитаспу! ...>
[И] Вайю, пребывающий высоко, даровал ему ту удачу. }j56 («Яшт» 15.28.) {Хитаспа пал от руки доблестного героя.} ( «Яшт» 19.41, «Денкарт» IX. 15.1—4.)
Воздав злодею смертью за убийство и совершив тем правосудие,
Керсаспа, настёгивая коня, помчался в Другие края, чтобы поскорее уничтожить {девятерых сыновей Патаны}5(«Яшт» 19.41. В персидском «Ривайате» — семь сыновей.) — {великанов, терзавших землю и державших в страхе народы и племена Хванираты и всех семи каршваров.
Эти великаны были столь огромны телами, что, когда они шли, людям казалось, будто они головами достигают небес; будто под ними звёзды и Луна, и под ними движется Солнце [на] восходе, и воды морские доходят им [лишь] до колен} .(«Ривайат» 18.fl6.)
============================================
В персидском «Ривайате» добавлено: Из страха перед ними люди никуда не выходили [из своих жилищ], а всякий, кого они видели идущим по дороге, — он был воистину съеден [великанами]; таким образом за три года они сожрали 300000 людей.
============================================
{Керсаспа сразился с ними и убил их всех. Когда чудовища рухнули замертво, земля так содрогнулась, что несколько высоких гор исчезли.}( «Ривайат» 18.47, кратко в Яшт 19.41.)
Но не был ещё истреблён {каменнорукий грозный великан Снавидка, изрекавший хулу на Творца.

И он убил Снавидку
С ногами роговыми *;
Каменнорукий, так
Снавидка похвалялся:
«Пока ещё я молод,
Несовершеннолетен,
Но если бы стал взрослым,
То колесом бы землю
Сумел бы сотворить,
А небо — колесницей;
Низвёл бы Спента Майнью
Из Дома Восхвалений,
Поднял бы Ангхро Майнью
Из мерзкой преисподней —
Они мне колесницу
Тянули бы вдвоём,
И Злой Дух, и Святой,
Лишь не сразил меня бы
Керсаспа непреклонный!»
Его убил Керсаспа
Как раз перед подъёмом
Его могучей силы [СК].} («Яшт» 19.43-44.)
---------------------------------------------------
* Очевидно, имеются в виду копыта. (Примеч. И. М. Стеблин-Каменского.)
---------------------------------------------------
И — ужас объял дэвов, затрепетала от ужаса и отчаяния вся их мерзостная армада: ещё немного — и славный герой истребит их всех до единого, а они — что они могут сделать против него, бесстрашного Керсаспы? как им обуздать Керсаспу, если нет в мире никого столь сильного, кто не пал бы, поверженный им в бою?
Разве вот только — Ветер, могучий Ветер, превращающий горы в пустыню.
{И дэвы обманули Ветер. Они говорили Ветру так: «Из всех творений ты — могущественнейший. Керсаспа противостоит тебе больше, нежели все [другие] создания ...> и тебе так о нём следует думать: „По этой земле не ходит ни [одного] человека, противостоящего мне более, [нежели] КерсаспаОн презирает дэвов и людей, и тебя тоже, Ветер; [даже] тебя он презирает!»
Керсаспа нагло не чтит стихию ветра! И Ветер поверил этой лжи, взбесился и налетел так яростно, что каждое дерево и куст, которые встречались на его пути, [были] вырваны с корнями, и вся земля, по которой пролегал его путь, [была] измельчена в пыль, и тьма поднялась [от пыли?].
Таким неистовствующим накинулся на Керсаспу обманутый Ветер. Рушились под его натиском горы, каменные глыбы кружились в воздухе словно пылинки. Но не мог Ветер оторвать от земли силача Керсаспу, сколько ни бушевал.
И так он бушевал, выл и ревел в напрасной злобе, покуда Керсаспа сам не взмыл в воздух, схватив духа Ветра руками и встав на него.
Словно наездник, усмиряющий дикого коня, Керсаспа усмирил разъярённую всесокрушающую стихию. Ветер очень скоро изнемог бороться с доблестным героем, спустился на землю и сказал:
— Я сдаюсь и ухожу. Я буду делать то, что Ахура Мазда приказал, а [приказал он мне] вот что: «Поддерживай Землю и Не бо». Теперь ты отпустишь меня, мужественный Керсаспа?} ( «Ривайат» 18.f20—f22.)
Согласно персидскому «Ривайату», когда Ветер опустился на землю, Гаршасп всё равно не разжал рук и держал Ветер до тех пор, покуда сам Ормазд и Лмахраспанды не велели ему отпустить побеждённого противника.
И ещё много горя причинил доблестный Керсаспа дэвам и много доставил радости Творцу Ахуре своими великими подвигами. {Он убил множество разрушителей и убийц.} ( «Яшт» 13.136.) {Он убил сыновей Нивики, сыновей Даштаяни, убил отважного туранского воина Варешаву, убил дэвопоклонника Питаону зловредного,
Убил Арезошаману,
Отважного и смелого,
Проворно ковылявшего,
Бежавшего вперёд ...> ,
Не знавшего соперников,
Когда вступал он в бой [СК].}
---------------------------------------------------
Перевод приблизителен, место в рукописях испорчено. (Примеч. И. М. Стеблин Каменского.)
«Яшт» 19.41—42. Подробности подвигов неизвестны.
---------------------------------------------------
{Доблестным Самой-Керсаспой были уничтожены ужасный дэвовский волк Напуд, которого также называют Пехино, ...> [и] гигантская птица К а мак, и дэв обмана [были] убиты им.}561(«Меног-и Храт» 27.49—50, отдельные краткие ссылки и упоминания в «Денкарт» IX. 15.1—4.)

===================================================
Интерпретация Э. Веста. По мнению О. М. Чунаковой, слово «капуд» («голубой») «заменило бывшее в оригинальном тексте имя прилагательное „абиг“ („водяной“, „голубой") ...> Подтверждением правильности [этого предположения] может служить фрагмент позднего парсийского текста ...> согласно которому Сам одолевает несколько чудовищ, в том числе водяного дэва и водяного волка. ...> Поясняющее его слово «Пехино» ( В русской транслитерации О. М. Чунаковой — П а ш н и ч.), как показали многие исследователи, означает космическое существо: крылатое чудовище с телом млекопитающего (собаки или волка), покрытое чешуёй, что символизирует его связь с тремя стихиями» (Меног-и Храт. Примеч. 39.). Это описание в точности совпадает с иконографией Сенмурва (см. с. 105—106 и илл. 13), вследствие чего гипотеза О. М. Чунаковой неизбежно влечёт другую — что в среднеперсидской традиции существовало представление не только о благом, но также и о демоническом Сенмурве (сравн.: благой и демонический Симург, добрый и злой Вайю).
Подробности легенды о птице Камак известны по персидскому «Ривайату»: эта птица крыльями заслоняла Солнце и задерживала дождь, в результате чего пересохли все реки; кроме того, она пожирала людей и животных, как если б это были зёрна. Гаршасп семь дней и ночей расстреливал птицу Камак стрелами и убил её.
Дэв обмана — но мнению Э. Веста, возможно, ссылка на изложенный выше миф о том, как дэвы обманом восстановили против Керсаспа Ветер. В переводе О. М. Чунаковой: дэв пустыни [Ч].
==============================================

{Если бы мужественный Керсаспа не совершил хотя бы одного из своих бесчисленных подвигов, и хотя бы одна из убитых им нечистей дэв ли Гандарва, змей ли Сэрвара или злодейские великаны — остались бы на земле и чинили зло, Ахура Мазде было бы невозможно произвести обновление мира в конце времён, и невозможным стало бы изгнание Зла и будущее существование. Тогда — Ангхро Майнью и его дэвы восторжествовали бы над творениями Мазды.}
Но, сколь многими доблестными делами ни принёс в мир благо мужественный Керсаспа, сколь многими радостями ни возрадовал он эту землю, сотворённую Ахурой, {всё же Сама-Керсаспа не всецело был праведен душой: не всецело открыт истинной Вере маздаяснийской. И из-за непочтения своего к религии маздаяснийской} («Бундахишн» 29.7.){он совершил великий грех — оскорбил Огонь Ахура Мазды.}
---------------------------------------------------
«Ривайат» 18.f, многократно. Миф об оскорблении Керсаспом огня восходит к авестийской традиции, поскольку ссылка на него содержится в «Денкарт» IX. (этот раздел «Денкарта» является конспективным пересказом 14-го фрагарда утраченного «Судкар-наска» «Авесты»).
---------------------------------------------------

А Огонь-Атар, священное творение бога, священная стихия, так драгоценен перед лицом Ахуры, что грех Керсаспы перевесил все его добрые дела.
===================================================
Подробности легенды об этом грехе Гаршасна известны по персидскому «Ривайату» (где оскорблению подвергается Артвахишт — божество-покровитель огня). Артвахишт посылал Огонь в помощь людям, когда они собирались варить пищу: Огонь разжигал хворост под котлом и возвращался назад. Однажды Огонь опоздал к Гаршаспу, уставшему и проголодавшемуся после битвы со змеем; Гаршасп в гневе ударил Огонь палицей и затушил.
===================================================

{Бог сурово покарал Саму-Керсаспу. Однажды герой-палиценосец, утомившись, улёгся спать на равнине П е ш и я н с а й, что в Кабулистане, близ горы Демавенд; в той степи, кроме зерна и того съедобного, что сеют, жнут и чем живут, нет накакой другой пальмы, дерева и растения \Ч). И спящего Саму-Керсаспу туранец, которого называют Нихаг (В разных списках «Бундахишна» это имя написано по-разному: Н и х а г, Н и - х а в, Н и х а у , Н и й а г.), ранил стрелой, когда [Сама-Керсаспа] спал там, на равнине Пешиянсай; и Сама-Керсаспа на много веков погрузился забытьё.} («Бундахишн» 29.7, II, «Меног-и Храт» 62.20—21.)
==================================================
По другому мифу, Керсаспу околдовала паирика Хнафаити («Видевдат» 1.10 — с. 114); её обещает уничтожить Заратуштра («Видевдат» 19.5 — с. 316), и тогда Керсаспа проснётся и убьёт вырвавшегося из оков Ажи Дахаку. Согласно «Денкарт» IX.4 и «Ривайат» 18f, душа Керсаспа томилась в аду, покуда не была прощена Ормаздом по заступничеству Зардушта и язатов (подробно см. на с. 292—294).
==================================================
{По сей день спит крепким сном мужественный Сама-Керсаспа, палиценосец, герой. И Хварна небесная стоит над ним (В одном из списков «Бундахишна» в этом месте добавлено: и он покрыт снегами.), дабы, когда Ажи Дахака [в конце времён] освободится от оков, он, Сама-Керсаспа, восстал и уничтожил трёхглавого друджевского змея — теперь уже навсегда, на веки вечные.} («Бундахишн» 29.8—9, «Денкарт» VII. 10.10, «Меног-и Храт» 62.23—24, пехлевийский «Бахман-яшт» 3.59—61.){И мириады фраваши праведных охраняют спящего героя.} ( «Яшт» 13.61, «Бундахишн» 29.8.)

Согласно некоторым источникам, против Дахака в решающем поединке выступит Срош.

ГАРШАСП

Путаницу в образах Сама и Керсаспа унаследовали все персидские и араб ские источники: так же, как и в пехлевийских текстах, Сам и Гаршаси оказываются взаимно предками друг друга, совершают одни и те же подвиги и т. д. Предположительно, в арабской традиции образ Керсаспа распался на Гаршаспа — царя династии Пишдадидов (в «Шахнаме») и богатыря Гаршаслш (в других источниках, у Фирдоуси упоминается эпизодически). Гаршаспу но священа поэма на фарси « Гаршасп-наме» (XI в. н. э.), где он изображён предком Рустама, героем. В «Шахнаме» Гаршасп — сын Зова, последний Пишдадид, правивший Ираном девять лет. Этот образ у Фирдоуси совершенно не раскрыт, в поэме лишь сообщается, что сын Зова со славой и блеском ...> правил страной ...> мир сеял, и злобных держал он в узде. Причисление Гаршаспа к царственной династии «представляется как бы долгом тра диции и не вполне совпадает с предысточниками» . (С т а р и к о в А. А. Комментарии // Фирдоуси. Т. 1. С. 634.)
Со смертью Гаршаспа настала пора злоключений и бед. Пешенг приказывает Афрасиабу снова пойти войной на Иран. Иранцев, оставшихся без ца ря, временно возглавляет Заль. Он торжественно вручает Рустаму палицу Сама — как залог будущих подвигов юного богатыря. Рустам ищет себе боевого коня и останавливает выбор на скакуне Рахше, который единственный выдерживает тяжесть его руки («бродячий» сюжет «испытания коня» в мировом эпосе). Иранское войско под предводительством Заля выступает в поход про тив Афрасиаба, две рати сходятся, но накануне боя Заль, собрав военачаль ников, убеждает их, что в их рядах
нет единенья без царской руки, /
Не ладится дело, безглавы полки,
а потому надо избрать царя, и мобед указал ему, Залю, кого именно: героя Куба да, чей дед Фаридун. По приказу Заля Рустам отправляется за Кей Кубадом (авест. Кави Кавата) на гору Албурз и, геройски разгромив по пути дозоры туранцсв, привозит новоизбранного царя в иранский стан. Тем заканчивается период междуцарствия, и на престоле Пишдадидов воцаряется сменившая её новая династия — К е й и, К е й а н и д ы (авест. К а в и и).

ДИНАСТИЯ КАВИЕВ

Авестийское название династии — К а в и и (среднеперс. и фарси Кейн, Кей аниды) — этимологически восходит к названию жреческого сословия кавиев. В отличие от сказаний о Парадата — чисто мифических персонажах, сказания о Кавиях — Кейях, по-видимому, имеют реальную историческую по доплёку (См., например: Дьяконов И.-2. С. 138, 143—144.) (некоторые исследователи, однако, считают и все предания о Кейях вымышленными).
«Авеста» и пехлевийские сочинения называют «царством Кавиев/Кейев» различные мифические области на востоке Ирана: долину Хара Березайти, долину Вахви Датии, побережье Ворукаши, окрестности озера Чайчоста и др.; мусульманские авторы — Бактрию; Бируни связывает Кейянидов с правителями Нововавилонского царства (VII—VI вв. до н. э.). Наиболее обоснованной в настоящее время представляется точка зрения И. М. Дьяконова, который локализует «царство Кавиев» в Дрангиане.
Процесс сложения легенд о Кавиях, очевидно, развивался примерно так же, как и процесс сложения легенд о Парадата: сначала сказания существовали раздельно, затем, при собирании утраченных авестийских текстов (между I и III вв. н. э.) они были объединены в цикл, а в ходе формирования зороастрийской ортодоксии — систематизированы и отчасти канонизированы. В теократической государственной идеологии Ирана значение преданий о Кейанидах возрастает с IV в. и. э.: при шаханшахе Шапуре II (309—379 гг. н. э.) провозглашается новая династийная доктрина, возводящая род Сасанидов к покровителю Заратуштры Кави Виштаспе (см. с. 61); при Шапуре III в официальную царскую титулатуру включается титул «Кей». Особенную популярность эпические циклы о Кенамидах приобретают в V в. н. э.
Пехлевийская традиция, вслед за «Младшей Авестой» представляя Кейев как праведных властителей и борцов со Злом (которое олицетворяют прежде всего туранцы и Фрасийак), в то же время приписывают некоторым представителям династии отрицательные деяния и качества: нарушение клятвы, гордыню, богоборчество и др. Такое двойственное отношение к Кейям сохранилось и у Фирдоуси.

ХВАРНА КАВИЕВ

Изложено по: «Яшт» 19.9, 71—72

С уходом династии Парадата, царей-первозаконников, на престоле арийских стран воссияла новая династия — Кавии. Огненная Хварна отныне пристала — им,
Так, что они все стали
Могучие и смелые,
Отважные и мудрые —
Всесильные цари [СК].

И так прославились они, такие великие дела вершили, что божест-венная Хварна вовеки стала называться с тех пор «Хварной Кавиев».
Сильную Кавиев Хварну,
Данную Маздою, чтим —
Самую славную, превосходящую,
Наилюбезную, нанразящую,
Наилопчайшую, неуловимую,
Высшее средь созданий [СК].

КАВИ КАВАТА

Дошедшие зороастрийские тексты не сообщают генеалогии родоначальника династии Кавиев Кови Каваты (среднеперс. Кей К а в о д, фарси Кей Кубад); несомненно, однако, что его родословная восходит к потомкам Траэтаоны — Фретона по линии Арьи.
Миф изложен по зороастрнйским текстам разных эпох, указанным п подстрочных примечаниях.
{Кави Кавата был ребёнком в набедренной повязке; [его] покинули на реке .
---------------------------------------------------
То есть, по-видимому, младенец был завёрнут в набедренную повязку и оставлен на берегу. Предлагалось и другое толкование этого фрагмента: маленького Кавада. запеленутого в повязку, пустили плыть по реке в корзине — сравн. с библейским сказанием о Моисее.
---------------------------------------------------

Но малыш чудесным образом оказался у людского жилья. Дрожа от холода, он плакал под дверным порогом. Мальчика нашёл Узава, взял его, выходил [и] установил имя дрожащему дитя.} ( «Бундахишн» 31.24. В подлиннике попытка объяснить имя «Кавад» созвучием с «кавадакан» — «дверной порог».)
Пролетели годы, и вот {Кавата был осенён лучезарной Xварной — Хварной Кавиев} («Яшт» 19.71, «Денкарт» VII. 1.33). {Он утвердил царскую власть в стране, объединил арийские земли Хванираты и стал родоначальником новой блистательной династии.
Власть ...> [была] хорошо использована или он совершил много благих дел, возрадовав Землю, творение Ахура Мазды, и праведно служил ему, великому богу} («Меног-и Храт» 27.47—48, «Денкарт» VII. 1.33.), всюду утверждая Веру маздаяснийскую.
{Пятнадцать лет царствовал Кави Кавата.} ( «Бундахишн» 34.7.) {Им был Кави Апивоха (среднеперс. Кей А п и в о х) рождён. }э 7(«Бундахишн» 31.25.)

КЕЙ КУБАД

В «Шахнаме» после воцарения Кей Кубада к нему немедленно приступают иранские герои с Залем-Дестаном во главе: «Государь, о борьбе / С туранцами должно подумать тебе». Царь после смотра дружины посылает её в бон. Во время сражения Рустам пленяет было самого Афрасиаба, схватив его за кушак и выдернув из седла, но не выдержал кожаный пояс рывка, лопнул; Афрасиаб упал, и подоспевшие туранцы сумели его спасти.
Битва заканчивается сокрушительным разгромом туранского войска. Пешенг, потрясённый рассказом Афрасиаба о силе Рустама, просит у Кей Кубада мира: «Старинную длить не должны мы вражду /
...> Уже отомщён Менучехром Иредж,
Пора отдохнуть от губительных сеч и восстановить раздел земли, совершённый Фаридуном, когда он поделил царство меж Туром, Иреджем и Сельмом». Кеи Кубад соглашается на мир, устанавливает свою столицу в Истахре и царствует сто лет.

КАВИ АПИВОХА

Изложено по зороастрийским текстом разных эпох, указанным в подстрочных примечаниях. Авторские восполнения фабулы (вне фигурных скобок), в основном, введены искусственно
Кави Каватой [был \ Кави A п и в о х а (среднеперс. К е й а п и в о х) рождён.}
Но к Апивохе божественная Хварна не слетела с небес. {Она передалась ему} («Яшт» 19.71.) иначе — воистину чудесным образом.
{Матерью Кави Апивохи была Ф а р х а н г, дочь свирепого Н о к т а р г и из рода Дурасроба, сына царя Манушчихра. Кроме Фарханг, у Ноктарги было ещё трое детей, сыновья. Все четверо — Фарханг и её братья — родились и жили на берегу Ворукаши.
Ноктарга не случайно поселился там, у мирового океана. Он прознал, что Хварна Траэтаоны пребывала в корнях тростника в море Ворукаша, и решил во что бы то ни стало наделить этой Хварной кого-нибудь из своих сыновей.
Для этого Ноктарга сначала при помощи колдовства создал корову. Потом он три года возделывал тростники там и кормил ими корову до тех нор, покуда Хварна не перешла в корову. Тогда хитроумный Ноктарга выдоил молоко [и] дал [его] своим трём сыновьям.
Всё продумал до мелочей Ноктарга и всё исполнил с тщательностью, — а надежда его не сбылась. Волею судьбы Хварна передалась не сыновьям, а Фарханг.
Узнав, что его умысел, который он так долго вынашивал и так много положил сил на его осуществление, вдруг обратился в ничто, Ноктарга рассвирепел, разлютовался и в гневе хотел вред ричинитъ Фарханг, [но] Фарханг ушла с Хварной от лютого отца и дала такую клятву: «Я отдам [моего] первого сына У ш б а м у».( Неизвестный персонаж (имя означает: «Рассвет»); возможно, тождествен упоминаемому в «Мемориальном списке» 11З, 140) У с е н е м а п х у, жена которого, Френи, в этом случае должна соответствовать Фарханг «Бундахимша».)
Тогда Ушбам спас её от отца; и первый [её] сын, Кави Лпивоха, [которого] она родила и отдала Ушбаму, стал таким же героем, как Ушбам, странствовал с ним вместе и совершал подвиги.} ( «Бундахишн» 31.31—34.)
В «Шахнаме» Апивоха отсутствует.

ПОТОМКИ АПИВОХИ

Изложено по: «Бундахишн» 31.25, «Денкарт» VII. 1.35, «Яшт» 19.71—72

У Кави Апивохи было четверо сыновей: Кави Аршан (среднеперс. Кей Арш), Кави Билршан (среднеперс. Кей Биярш), Кави Пи шин а (среднеперс. Кей Пи шин) и Кави Усан (среднеперс. Кей Ус, фарси Кей К а в у с).
Все четверо были благословенными наследниками Хварны Кавиев и потому они все стали
Могучие и смелые,
Отважные и мудрые —
Всесильные цари [СК].
У Фирдоуси Бияршан отсутствует; Кави Аршан — Кей А р е ш, Кави Пишина — Кей Пишин и не имеющий соответствий в зороастрийских текстах Кей Армин- сыновья Кубада, правители различных иранских областей, эпизодические третьесте пенные персонажи. Кави Усан в «Шахнаме» — царь Кей Kaвуc (см. далее — с. 235—237).

КАВИ УСАН

Изложено по зороастрийским текстам разных эпох, указанным в подстрочных примечаниях. Авторские восполнения фабулы (вне фигурных скобок), в основном, введены искусственно

Старший из сыновей Апивохи, Кави Усан (среднеперс. К е й У с, фарси Кей Кавус), получил власть над семью каршварами [и] сделался весьма прославленным [и] преисполненным величия.}( «Денкарт» VII. 1.35.) {Эту удачу ему даровав Ардвисура Анахита в награду за благочестивые жертвы и моления. Кави Усан молился ей на горе Эрзифья, и просил он её:
«Даруй мне такую удачу,
О добрая, мощная Ардвисура Анахита,
Чтобы стал я паи высшим властителем
Над всеми каршварами,
Над дэвами и людьми,
Над колдунами и паирика,
Над кавийскими и карананскими властителями» [Бp].}593
«Яшт» 5.45—47.

{Своим райнидаром(Райнидар (среднеперс. поздн.) — визирь.) Кави Усан сделал мудрого А о ш н а р у (в поздней традиции А о ш нар), наделённого даром всевидения. Этот Аошнара тоже был осенён божественной Хварной: Хварна Йимы сопутствовала ему уже тогда, когда он был в чреве матери; и многим премудростям обучил он мать: ...> из материнского чрева он вещал: давал матери советы, поучал и наставлял её — и благодаря тем советам сына, ещё не родившегося на свет, мать Аошнары преуспевала во всех делах, мирских и духовных. А при своём рождении он [Аошнара] победил злопагубного духа, ответив на все вопросы смертоносного Фрачи595(Неизвестный персонаж. Сюжет мифа, скорее всего, аналогичен сюжету сказания о Явиште, сыне Фрняна — см. с. 343—367), дэвопоклонника, Уже в детстве Аошнара овладел множеством знаний и, получив сан райнидара, именем Кави Усана правил и вершил благо во всех семи каршварах, и давал советы царю Кави Усану, наставляя его на путь праведности, как прежде наставлял мать.}596(«Денкарт»VII 1.36-37)
{На радость странам арийским Кави Усан сокрушил множество мазанских дэвов и воздвиг на Хара Берсзайти семь дворцов — один из золота, два из серебра, два из стали и два из хрусталя. Эти дворцы были не простыми, а волшебными. Они возвращали молодость. Дряхлый согбенный немощный старик вновь превращался в юношу, стоило ему войти в дворцовые покои. И когда Кави Усан сам сделался дряхлым, он ступил под сень своего творения и стал молодым.
И заново стал жить. Уже в пятнадцать лет он мог заниматься хозяйством наравне со взрослыми мужчинами.
А потом так же мудро и благостно, как и в первую свою жизнь, управлял державой.
Дэвы наблюдали это и скрипели зубами от злобы. Невмоготу было им, мерзостным порождениям Злого Духа, видеть, как тучнеет скот и колосятся поля во всех семи каршварах.
И, посовещавшись, они послали к Кави Усану буйного Айшму — дабы он обратил наследника Хварны Кавиев на дэвовский путь и сделал из него противника Ахуры.
Айшма излил на царя всю ложь, на какую был способен, прибёг ко всем хитростям, какие знал, — и удалось-таки ему, злодею, отравить сердце Кави Усана гордыней. Лживую мысль нашептал ему Айшма, и эта мысль терзала теперь царя: что такой он великий и могущественный владыка, каким может быть только бог; он, Кави Усан, подобен Ахуре, Творцу Ахуре, — и мало ему властвовать только над семью каршварами, ему подобает владеть и небесами, которыми владеют Амеша Спента.
Дурные мысли правят человеком, как всадник правит конём, и не избежно толкают его на дурные дела. Однажды царь возвращался с войском из похода. Надо было обогнуть горную гряду вдоль подножия и через ущелье выйти в долину. Но Кави Усан двинул рать в горы — наверх, к небесам.
Он хотел войти в царство Бесконечного Света Анагранам Раучама! Смертный, он этого захотел!
Но едва достиг вершины возгордившийся царь, его Хварна — Хварна Кавиев — рассыпалась в прах, и все воины один за другим попадали с горы вниз, и все до единого разбились насмерть.
Так жестоко поплатился Кави Усан за свою дерзость.
Всё же Ахура Мазда простил его потом, вняв покаянным молитвам, возвратил ему Хварну и снова дозволил властвовать над семью каршварами земли. Но лживая мысль о богоравном величии, которую внушил ему Айшма, исподволь точила сердце царя. Он по-прежнему был поражён этим недугом — гордыней, опять желал достигнуть небес и быть там равным среди язатов.
И однажды он, подобно птице, взмыл ввысь и полетел к океану Ворукаша.
==============================================
Подробностей этого сюжета в зороастрийских текстах нет, но, очевидно, они те же, что и в «Шахнаме» — см. ниже, с. 236.
=============================================
А за ним летела фраваши его ещё не родившегося внука — Кави Хаосровы (среднеперс. К е й X о с р о в, фарси Кей X у с р о у).
И — летел вдогонку за царём вестник Ахура Мазды Найрьо Саш ха. Бог послал его наказать гордеца.
Но взмолилась фраваши Кави Хаосравы:
— Не повергай его, о Найрьо Сангха, благодетель мира! ибо если ты повергнешь его, о Найрьо Сангха, благодетель мира, то вовеки арийцы не смогут одолеть туров и Франграсйана! Ведь этот человек родит Сьяваршана (среднеперс. Сиявахш, фарси Сиявуш), а Сьяваршан — меня родит, а я тот, кому суждено уничтожить Франграсйана, причинившего столь много бедствий арийским странам!
И Найрьо Сангха отступил от царя, услышав это. Спасён был Кави Усан, возмездие чудом не настигло его. И с тех пор он уже не совершал столь безрассудных поступков.} ( «Денкарт» IX. 22.4—12, но традиция авестийская (этот раздел «Денкарта» является конспективным пересказом одного из утраченных насков «Авесты»))
{Ещё семьдесят пять лет Кави Усану оставалось жить и царствовать
ровно половину срока, отпущенного ему. Кави Усан до своего
восшествия на небо [жил]75 лет, [и] 75 лет после того; вместе 150 лет.}
============================================
Под восшествием на небо, очевидно, надо понимать миф о полёте Кей Уса — по аналогии с соответствующим эпизодом «Шахнаме»; однако не исключено, что здесь имеется в виду восхождение царя на Албурз («Денкарт» IX. 22.7—9 — с. 232).
===========================================
Все эти семьдесят пять лет Кави Усан старался ни в чём не преступать закона Ахуры. Он смирил свою гордыню, не рвался больше соперничать с богом и Амеша Спента, отражал набеги Франграсйана, правильно поняв, что злой туранец создан самим Ангхро Майнью как бич арийских земель.
Но — словно проклятие над ним тяготело. Он опять впал в грех — тяжкий, непростительный.
{В те времена Иран и Туран без конца спорили о границах — где чья земля. Споры разрешались только оружием. Гибли лучшие воины, Хванирата изнемогала и стенала от непрекращающихся сеч.
И наконец Ахура Мазда, чтобы умиротворить врагов, создал огромного быка. Этот бык жил в лесу, мирно щипал траву и мох и не выходил к людям, покуда на земле был мир; но едва на восточной окраине царства Кави Усана опять затевали спор о границе, бык немедленно шёл туда и копытами протаптывал пограничную черту. Где бы ни возникал спор, граница становилась известной благодаря тому быку.
И так было из раза в раз, год за годом, — до тех пор, пока царю Кави Усану однажды не пришло в голову, что хоть бык и прислан Ахурой как беспристрастный судья, однако можно, наверно, втайне с ним сговориться, упросить, чтоб он протоптал пограничную черту по владениям Франграсйана — и часть туранских земель отошла бы к его, Кави Усана, державе.
Но царь упрашивал быка не так, как подобало: не воздал ему должного почтения.
И когда царь увидел, что бык собирается протоптать границу по справедливости, — а, стало быть, не суждено ему, Кави Усану, заполучить во владение туранские земли, — тогда Кави Усан решил убить быка.
============================================
Иную версию этого мифа сообщает «Денкарт» (VII. 2.63): быком были недовольны туранцы, и с помощью колдовства они внушили Кей Усу мысль убить его.
============================================

Среди приближённых из свиты Кави Усана были семь братьев. Тот [из них], который был седьмым, звался Срито. Но, хоть был он и самым младшим, однако силой превосходил всех своих братьев. Ему-то и приказал Кави Усан:
— Иди и убей того быка в лесу!
Срито отправился в лес и разыскал там быка. Увидев Сриту с оружием, бык увещевал его человеческими Словакии, так [говоря]:
— Не убивай меня! Нельзя тебе меня убивать! Знай: тот, чья фраваши сейчас сокрыта в стволе Хаомы, отвращающей смерть, придёт на землю и установит закон великого Ахуры! Имя его — Спитама За ратуштра, он обличит тебя перед Ахурой, если ты совершишь зло. И тогда не видать тебе прощения во веки вечные!} ( «Затспрам» 12.8—13.)
{Это было одно из первых пророчеств о грядущем приходе мессии! Животные узнали о Заратуштре раньше людей и на своём языке воз-вестили миру, что скоро явится некто великий, любезный Мазде, и защитит домашнии скот.)
{Срито был потрясён до глубины души. Опрометью он бросился на-зад, прибежал к Кави Усану и заявил, что не станет убивать священного быка.
— Почему так? — нахмурился Кави Усан.
Срито пересказал ему всё, что говорил бык о грядущем пророке. Но царь стоял на своём:
— Откуда мне знать, — воскликнул он, — что бык тебя не обманул? Кто подтвердит его слова? Может быть, никакой фраваши Заратуштры в Хаоме нет и не было. А даже если и есть — что из того? может быть этот Заратуштра никогда не родится. Или родится, но не станет пророком. Ступай и убей быка!
— Нет, — сказал Срито. — Заратуштра родится. Я боюсь.
— А ты сходи в лес. Там много паприка и дэвов — они вразумят тебя, и тогда ты сможешь убить без содрогания.
Срито постоял, постоял, поразмышлял — и пошёл.
Лесные паирика и дэвы быстро смутили его разум — Кави Усан был прав, знал, что говорил. Сриту обуяла страсть к кровавым убийствам. Трижды изо всех сил он ударил священного быка по спине. Бык вскрикнул, проклял Сриту страшным проклятием и умер.
Дэны отступили, пала с разума Сриты пелена, — и только теперь он осознал, что наделал. Но было поздно.
Проклятый навеки! Его охватило отчаяние. Он пришёл к Кави Усану со словами:
— Казни меня.
— За что же мне тебя казнить? — невозмутимо пожал плечами Кави Усан. — Ты в точности исполнил моё веление.
— Казни меня, — твёрдо повторил Срито. — Потому что если ты меня не убьёшь, я убью тебя!
— Ты не можешь меня убить, ведь я — правитель мира, — возразил Кави Усан.
Так они спорили долго, очень долго, покуда царь не сказал:
Ступай снова в лес. Там живёт паирика в облике собаки. Она
тебя убьёт.
Срито подумал, что раньше он сам убьёт эту паприку, но ничего не сказал и отправился в лес.
Действительно, когда лесная паирика — огромная собака — с утробным рычанием кинулась на него из-за дерева, он убил её. Но в тот же миг перед ним возникли две такие же огромные кровавоглазые собаки! Срито убил и этих двух — собак сразу стало четыре. И он непрестанно убивал [их], покуда их не сделалась тысяча, — и, накинувшись всей сворой, они раздавили Сриту, так что от него осталось [лишь] пятно.)ш(«Затспарам» 12.14 — 25.)
{Но хоть и много грешил Кави Усан, он содеял и немало добра. А главное благодеяние, которое он оказал этому миру, — он родил Сьяваршана (среднеперс. Сиявахш, фарси Сиявуш).} ( «Меног-и Храт» 27.54—50.)

КЕЙ КАВУС

В "Шахнаме" Кей Кавус, сын Кей Кубада и Феранек, едва став царем Ирана, сразу возгордился:
«Мне равного нет ...>
Владеть мне пристало всей ширью земной, /
Никто не дерзнёт состязаться со мной».
Тотчас к нему во дворец под видом бродячего певца проникает див и расхваливает царю красоты и богатства Малендарана — страны, принадлежащей лютым дивам.
Обольщённый царь решает завоевать Мазендаран. Все иранские герои прилагают отчаянные усилия, чтоб отговорить Кей Кавуса от безумной затеи, но царь остаётся непреклонен. Вскоре иранское войско выступает в Мазендаран, убивая, грабя, сжигая дома, неся разорение земле. Мазендаранские дивы (авестийские мазанские дэвы) призывают в помощь могущественного Белого дива. Тот является в виде огромной тучи, закрывает Солнце; на землю опускается тьма, и две трети иранских воинов слепнут. Кей Кавус попадает в плен.
Царь взывает к Залю и Рустаму. Выручать властелина отправляется Рустам. По пути он совершает семь подвигов — убивает ведьму, дракона и др., в некоторых случаях — при активной помощи Рахша; последний подвиг Рустама — убийство Белого дива.
Война с Мазендараном заканчивается победой Кей Кавуса — опять же главным образом благодаря Рустаму. Воодушевлённый Кей Кавус немедленно предпринимает ещё несколько завоевательных походов,
— однако сражаться нигде не пришлось. /
На дань соглашаются в царстве любом — /
Быку не под силу тягаться со львом.
Кавус влюбляется в дочь покорённого им хамаверанского (йеменского) царя — Су дабе, женится на пей. Хамаверанский царь, прежде противийшийся браку своей дочери с завоевателем, на званом пиру захватывает Кавуса и его свиту — знаменитых иранских героев — в плен.
Афрасиаб, узнав, что трон Кейанидов пуст и его извечные враги остались без властителя, немедленно нападет на Иран.
Вся стоном стонала Ирана земля, /
И мирные в ад обратились поля.
И снова Кей Кавуса выручает Рустам, разгромив сперва хамаверанского царя и его союзников, а затем изгнав Афраснаба.
Какое-то время Кавус твёрдою правит рукой, / На край снизошёл дол-гожданный покой. Но дивы снова будят гордыню в душе Кавуса, внушив ему, что его, величайшего героя, обладателя стольких красот / Обитель достойная — лишь небосвод и ему подобает парить в небесах наравне с Йезданом. Кавус решает вознестись на небо. Для этого из гнезда дикой орлицы были украдены птенцы орлята и выращены в неволе. Когда они стали могучими взрослыми птицами, Кей Кавус велел изготовить золотой престол и при вязать к престолу орлов, а над головами у них подвесить куски мяса.
Воссел на престол он, гордыней ведом, /
Тщеславьем своим опьянён, как вином.
Голодные орлы устремились за мясом ввысь, но, так и не долетев до неба, выбились из сил, — и с тучи низверглись они грозовой, / Иавуса престол увлекая с собой.
Уцелевший при падении царь долго жил в лесах, в чащобе, вымаливал у Иездана прощение за грех. И в третий раз Кавуса выручил Рустам: разыскал его и вернул в Иран.
Йездан внял покаянным мольбам Кавуса; дружина, что в прежние дни разбрелась, / К порогу властителя вновь собралась, и в Иране опять воцаряется спокойствие.
«В „Шахнаме" Кей Кавус в известном смысле принесён в жертву систан ской традиции вообще, а величию Рустама — в частности. Нет чудесных дворцов на Албурзе. Поход в Мазендаран — выражение безрассудства Кей Кавуса, а победа над дивами — заслуга только Рустама. В полёте Кей Кавуса на небо больше тщеславия, чем богоборчества. При наличии положительных моментов в образе Кей Кавуса (величие, справедливость и др.) — подчёркивается его легкомыслие, тщеславие и другие черты, как фон, особенно выделяющий истинную силу и величие систанского дома. Возвеличенье «спасителя Ирана» — Рустама и снижение образа Кей Кавуса — косвенное отражение народной тенденции Фирдоуси» . (Стариков А. А. Комментарии // Фирдоуси. Т. I. С. 637.)
Кавус царствует (как и в пехлевийской традиции) 150 лет. Остаток главы. посвящённой его правлению, занимает «Сказание о Сох рабе», восходящее к сако-согдийскому эпосу и не отражённое в зороастризме. Богатырь Сохраб (Сухраб), сын Рустама, родившийся после его отъезда из дома, поступает на службу к Афрасиабу, участвует в походах туранцев против Ирана и неоднократно наносит иранцам поражения. Покончить с ним берётся Рустам. Сохраб, никогда не видевший отца, дважды сходится с ним в поединке, и Рустаму, поверженному в первом бою, лишь хитростью удаётся избегнуть смерти от его руки. Во втором бою побеждает Рустам. По амулету на груди умирающего Сохраба и его предсмертным словам он узнаёт сына (этот сюжет встречается в преданиях очень многих народов, но, скорее всего, он иранского происхождения).
Кавус в «Сказании о Сохрабе» фигурирует эпизодически, в отрицательном контексте.
Сказания о Сохрабе, вошедшие в «Шахнаме» лишь незначительной частью, как эпизод «Рустамиады», составляют отдельный большой цикл в эпосе иранских народов; и такой же отдельный цикл составляют предания о сыне Сох раба Барзу, оставшиеся вне поэмы Фирдоуси. Барзу поступает на службу к Афрасиабу, отправляется в поход против Ирана и берет в плен двух иранских богатырей. Рустам освобождает пленников, сходится в поединке с Барзу — дед и внук (как и в «Сказании о Сохрабе») никогда прежде не виделись и в лицо друг друга не знают, — одолевает его и пленяет. Мать Барзу помогает сыну бежать, но Рустам настигает их, вновь побеждает Барзу в поединке, и только вмешательство матери Барзу, в последний момент открывшей Рустаму, что перед ним его внук, спасает Барзу от смерти. Барзу переходит к иранцам, и вместе с Рустамом они наносят поражение туранскому войску.

СЬЯВАРШАН

Изложено по зороастрийским текстам разных эпох, указанным в подстрочных примечаниях

После смерти Кави Усана {благословение Гайа Мартана — Хварна Кавиев — осенила его сына, Сьяваршана (среднеперс. С и я в а х т, фарси С и я в у ш)} («Яшт» 19.71, «Денкарт» VII. 1.38.).
=============================================
В «Мемориальном списке» (132) Сьяваршан назван царём. В пехлевийских источниках при перечислении легендарных царей Сиявахш либо упоминается без титула «Кей» («Меног-и Храт» 27.57), либо не упоминается вовсе («Бундахишна 34.7), однако в «Денкарт» VII. 1.38 он назван Кей-Сиявахш.
============================================
{Божественной силою Хварны Сьяваршан воздвиг чудесную крепость Кангху}600(«Денкарт» VII. 1.38, «Меног-и Храт» 27.57, пехлевийский «Бахман-яшт» 3.25 — 26, «Ривайат» 49.1.) — {своими собственными руками, с помощью Ахура Мазды и Амеша Спента и вопреки воле дэвов} («Ривайат» 49.1.), {для сохранения и приумножения веры маздаяснийской}601. («Денкарт» VII. 1.38.)
{И в мире всё было организовано в согласии с приказами Сья-варшана — до тех пор, пока в мир не пришёл его сын Кави Хаосрава.} («Ривайат» 49.2.)
{Сьяваршана коварно убил [СК] Франграсйан.} ( «Яшт» 9.18, 22; 17.38, 42; 19.77.)

Относительно подробностей этого мифа см. далее в изложении легенды о Сиявуше.

СИЯВУШ

В «Шахнаме» Сиявуш – сын Кей Кавуса. Мать Сиявуша, красавица из рода Фаридуна, фигурирует в поэме безымянно; она бежала из дома от гнева отца-самодура, её встретили в лесу и привели к царю два богатыря из дружи иы Кей Кавуса610, и царь женился на ней.
Сиявуш, младенец, прекрасный как пери, как священный кумир, рождается при неблагоприятном расположении небесных светил: рок сулит ему неисчислимые беды, и придворный звездочёт-гадатель сообщает об этом царю. Рустам берёт царевича на воспитание и обучает его воинскому искусству. Возмужав, Сиявуш возвращается под отчий кров.
Вскоре после этого умирает мать Сиявуша. Ещё через некоторое время жена Кей Кавуса Судабе, воспылав к царевичу страстью, приглашает его тай ком проникнуть в царский гарем, к ней, но Сиявуш в ответном послании через слугу гневно отвергает притязания мачехи.
Судабе трижды хитростью заманивает Сиявуша в гарем и предлагает ему себя. Сиявуш остаётся непреклонен. Тогда Судабе, исцарапав себе лицо и изорвав одежды, криком созывает стражу и обвиняет царевича в том, что он её домогался.
По некоторым косвенным данным можно предполагать, что в соответствующей зороастрийской легенде Кей Ус сразу поверил наговорам жены, и Сиявахш был с позором изгнал из Ирана. В «Шахнаме» же сюжет оброс множеством подробностей:
коварства жены Кей Кавус не постиг, /
Узнав о случившемся, вспыхнул он вмиг,
однако волю гневу не дал, устроил Судабе и Сиявушу «очную ставку», догадался об обмане жены и не казнил её единственно из боязни разжечь войну с Хамавераном (Йеменом) — ибо Судабе была дочерью хамаверанского царя.
Тогда Судабе прибегает к колдовству, и постепенно ей удаётся заронить сомнение в сердце Кей Кавуса. Но Сиявуш доказывает свою правоту, пройдя испытание огнём. Царь не казнит коварную жену лишь благодаря заступничеству сына.
Между тем Афрасиаб снова идёт войной на Иран, и Сиявуш выступает в поход. Из вещего сна Афрасиаб узнаёт, что если только туранское войско сойдётся с иранским в битве, туранцы будут разгромлены, а сам он убит. Афрасиаб спешит заключить мир, отправляет к Сиявушу караван с богатыми дарами и отдаёт туранских воинов Сиявушу в заложники. Иранские богатыри, посовещавшись, принимают предложение Афрасиаба, Сиявуш даёт клятву соблюдать мир и не причинять заложникам вреда, но Кей Кавус велит заложников казнить и немедленно начать войну. В споре он оскорбляет Рустама и Сиявуша. Боясь пойти на клятвопреступление, Сиявуш передаёт командование войском одному из иранских богатырей, а сам уходит в изгнание — в Туран и поступает на службу к Афрасиабу. Он неоднократно отличается перед Афра сиабом и обретает его благорасположение, так что туранский царь выдаёт за него свою дочь Ференгис и даже готов передать ему царство.
Сиявуш строит столицу Турана — горный город-крепость Капг (этот город упоминается в «Шахнаме» и ранее: там, в частности, происходит первая встреча Сиявуша и Афрасиаба), которому

...нет града подстать
И края отрадней нигде не сыскать ...>
Где взоры чарует то замок, то сад;
Роскошные бани, журчание вод,
Украшены улицы, весел народ.
...>
И немощных там не увидишь; весь край —
Цветник благовонный, сияющий рай.

Снедаемый завистью царский брат Гарсиваз оговаривает Сиявуша перед Афрасиабом, будто тот вознамерился продолжить начатое Менучехром дело — вершить месть за Иреджа, и готовится предать Туран мечу и разорению; а Сиявушу в то же время внушает, что Афрасиаб на него прогневался и намерен его казнить. Сиявуш, узнав из вещего сна о своей скорой гибели, даёт прощальные наставления Ференгис, покидает Туран и вместе с дружиной держит путь к Ирану. Афрасиаб настигает беглеца, берёт в плен, долго не решается казнить; велит заточить в темницу Ференгис, молящую пощадить мужа. Сиявуша по приказу Гарсиваза убивает брат Афрасиаба воин Горуй. Сын Висе Пиран, друг Сиявуша, освобождает Ференгис из заточения. Вскоре у неё рождается сын — Кей Хусроу (авест. Кави X а о с р а в а, среднеперс. Кей Хосров).

КАВИ ХАОСРАВА (авестийская традиция)

Изложено по: «Яшт» 5.49—51; 9.17—23; 15.31—33; 17.41—43; 19.74—77

После Сьяваршана царственную Хварну Кавиев унаследовал его сын Кави Хаосрава (среднеперс. Кей Хосров, фарси Кей X у с р о у)

По силе благодатной,
Победе богоданной,
Удаче превосходной,
По слову благотворному,
По слову нерушимому
И по непобедимому,
По крепости здоровья,
Божественному счастью,
Выносливости тела
И по потомству умному,
Хорошему и доброму,
Речистому и властному,
Находчивому, зоркому,
По видению ясному
Всех преимуществ Истины,
По царственному блеску,
По жизни долготе,
По полноте успеха,
По множеству добра [СК].

{Хаосрава родился в туранской земле уже после гибели Сьяваршана} (По сюжету «Шахнаме».); {его матерью была В и спа нфри а (фарси Ференгие) — родная дочь злодея Франграсйана} («Бундахишн» 31.18.). {Детство и раннюю юность Хасорава провёл в счастливом безмятежном неведении; когда же он повзрослел и узнал} ( По сюжету «Шахнаме»), что он — потомок династии Кавиев и что отец его был подло убит предводителем туров, он решил покинуть царство Франграсйана.
Как и все его сиятельные предки — Парадата и Кавии, Хаосрава вознёс молитву о помощи к благой богине мировых вод Ардвисуре Анахите:

Вот так просил он Ардви:
«Такую дай удачу,
Благая Ардвисура,
Чтобы добился власти
Я — над людьми и дэвами,
Над ведьмами, волхвами,
Кавийскими тиранами
И злыми карапанами.
Чтобы из всех упряжек
Я управлял бы первой
На скаковой дорожке
На всю её длину,
Чтоб в конном состязанье
С злодеем Нэрэманом
Не врезался с конями
В его я западню» [СК].

===============================================
Подробности мифа о Нэрэмане и его «западне» неизвестны; соответствующий фрагмент («Яшт» 5.50, сходно в «Яшт» 19.77, сравн. также «Яшт» 15.32, где противник Хаосравы просит Вайю о победе, а Хаосрава, в свою очередь, обращается к богу с аналогичной «контрмолитвой») труден для прочтения, предлагались и другие толкова ния и варианты — вплоть до принципиально различных 14.
---------------------------------------------------
См. переводы: Дж. Дармстетера (SBE. Vol. XXIII. Р. 66, 256, 304), полагавшего, что имя гцютивника Хаосравы — А у р в а с а р а, а «западнёй» является Белый Лес (место будущего сражения Виштаспа с Арджаспом — см. с. 332). И. С. Брагинского (Авеста-РП. С. 208, 230).
---------------------------------------------------

Вероятнее всего, речь идёт либо о возглавляемой Нэрзманом/Аурвасарой конной погоне за Хаосравой, бежавшим из туранских земель в царство Кавиев, либо — об одном из сражений арийцев под предводительством Хаосравы с турами.
===============================================

Хаосрава молился богине вод на берегу озера Чайчаста (среднеперс. Нечаст) с глубокою водой [СК], {созданного Маздой}(«Сихрочак» 9.), приносил жертвы — сто коней, тысячу быков и десять тысяч овец [Бр], — и богиня вняла его мольбе.
Затем Хаосрава обратился с молитвой к Аши:

Вот так просил он Аши:
«Такую дай удачу
Ты мне, благая Аши,
Чтобы сумел убить я
Франграсйана туранца
У озера Чайчаста
С глубокою водой,
Мстя за отца, коварно
Убитого Сьяваршана
И за Аграэрату,
Героя Наравида».
И подступила Аши,
Приблизилась к нему,
Обрёл такую милость
Герои, сплотивший страны
Арийцев, Хаосрава [СК].

И ту же молитву обратил наследник царственной Хварны к покровительнице стад Геуш Урван.
Когда он взывал к богине, сам Хаома вторил ему, моля быть милостивым к Хаосраве и оказать ему помощь. И богиня вняла обоим — царю и богу.
Язаты сопутствовали Хаосраве, осиянному блеском Хварны. Наследник царства Кавиев обрёл всё, о чём просил: избежал ловушки злодея Нэрэмана [СК] и одержал множество побед.

Всех победил могучий
Владыка Хаосрава.
Франграсйана злодея
Связал и Керсевазду,
Мстя за отца, коварно
Убитого Сьяваршана
И за Аграэрату,
Героя Наравида [СК].

КАВИ ХАОСРАВА (средненерсидекая и поздняя традиции)

Изложено по пехлевийским источникам («Меног-и Храт», «Денкарт» VII «Ривайат», «Бундахишн».)

После Сьяваршана (среднеперс. Сиявахш) благословение Гайа Мартана (среднеперс. Гайомарт), воплощённое в Хварне, передалось его сыну Кави Хаосраве (среднеперс. Кей Хосров) — внуку Франграсйа на (среднеперс. Фраснйак Тур), рождённому его дочерью Виспанфрйа, и сопутствовало ему во всех его мыслях, словах и деяниях.}
{Хаосрава царствовал в Иране 60 лет.}{Благодаря мощи и величию Хварны, ниспосланной ему Ахурой, он совершил великое множество славных дел, но из того великого множества более всего угодил он Ахура Мазде и принёс блага иранской земле тремя своими делами.
Он убил злодея Франграсйана и его брата — Керсевазду (среднеперс. Карсеваз, фарси Гарсиваз), одержав победу над турами и положив конец многолетней войне, что принесла иранцам столь много горя.
Он сокрушил храмы идолов — мерзкие кумирни неправедных друджваптов, воздвигнутые ими во славу ложных богов} («Денкарт» VII. 1.39, «Меног-и Храт» 27.59 — 01.) {у озера Чайчаста (среднеперс. Чечаст), что в Атропатакане} («Бундахишн» 22.2.). {Хаосраве в этом благом деле сопутствовал священный огонь — Адур-Гушнасп. } {Давным-давно, ещё во времена Тахма Урупи, когда люди переправлялись на спине быка Сарсаока из срединного каршвара в окраинные, священный огонь упал с алтаря и разделился натрое; возникли три сакральных огня зороастрийской веры — Адур-Фробак, Адур-Гушнасп и Адур-Бурзин-Михр} , — {с той давней поры огонь Адур-Гушнасп продолжая поддерживать миропорядок — до того дня, когда Хаосрава водрузил этот священный огонь на спину своего боевого коня и отправился к озеру Чайчаста громить дзвовские святилища. И Адур Гушнасп изгнал прочь тьму и мрак, так что они [Хаосрава и его дружина] смогли искоренить храмы идолов ...> и огонь Гушнасп был установлен в назначенном месте в Атропатакане, на горе А с - н а в а н д (авест. А с н а в а у)} .
Это был иоистинс величайший подвиг! {Ведь если бы Кави Хаосрп ва не истребил кумирни у озера Чайчаста ...> противостояние [Добра и Зла] стало бы ещё сильнее [Ч], чем оно было, и невозможным стало бы ни очищение мира от Зла в конце времён, ни воскрешение праведников, ни грядущая счастливая жизнь для них.}
{И третьим благом, оказанным Кави Хаосравой миру Ахура Мазды, было то, что он управлял Кангхой (среднеперс. Кангдеж), построенной Сьяваршаном.}
Вот как это было. {Однажды Хаосрава сказал Душе Кангхи:
— Ты — моя сестра, а я — твой брат. Твою обитель Кангху Сьяваршан создал во враждебной тураиской земле, и меня — тоже; мать моя — дочь злейшего из туров, Франхрасьяна. Вернись же ко мне/}
{И [Душа] Кангхи сделала так.
Она пришла на туранскую землю, на самый восток её, выкопала тысячу ям, вбила тысячу кольев, возвела ограду, и внутри неё Ха-осрава поместил благородных людей.
Первая стена той ограды была из камня, вторая из стали, тре тья из кристаллов, четвёртая из серебра, пятая из золота, шестая из халцедона и седьмая из рубина.
А дворцы там — из серебра, а башни — из золота; и 14 гор там, и семь судоходных рек там, и семь лугов ...>
И земля там столь прекрасна, что если осёл на неё помочится, то за одну ночь трава вырастет высотой в человеческий рост.
Там 15 ворот, каждое высотой в 50 мужей. Воистину столь высока [ограда?] Кангхи, что если лучник выпускает [вверх] стрелу, она иногда достигает вершины, а иногда — нет.
От одних ворот до других ворот — 700 парасангов; рубины, золото, серебро и всякие другие драгоценности и чудесные богатства есть там; она — величайшая и великолепнейшая/}

=================================================
В «Денкарт» IX. 23.1—6 конспективно пересказан миф о встрече Кей Хосрова с Вайем (авест. Вайю), вечным владыкой до [конечного] обновления. Хосров задаёт Вайу вопрос: почему он наслал смерть на древних героев и царей (представление о Вайе как о боге смерти), хотя они были высоки и осенены Фарром? Об ответе Вайа не сообщается: Вай, владыка навеки, ответил, почему он умертвил их; и, услыхав его ответ, Ней Хосров превратил Вайа в верблюда и оседлал его, а царей и героев оставил лежать. С о ш й а н с ы (авест. Саошьянт), встретив Хосрова, спрашивают: «Кто же это такой, что сам Вай носит его на спине»? «Я — Кей Хосров!» — звучит ответ, и тогда Сошйансы превозносят его и помогают сокрушить храмы идолов на озере Нечаст и колдуна Фрасийака Тура, в результате чего расцвела маздаяснийская вера. Этот фрагмент «Денкарта» является пересказом одного из утраченных на сков «Авесты», однако даже если это авестийский миф, он, по всей видимости, изобилует позднейшими наслоениями и переосмыслениями, поэтому его уместнее отнести среднеперсидской или даже к поздней традиции. Неясное упоминание в связи с Хосровом о верблюде есть также в «Ривайат» 48.40 — см. с. 389.

КЕЙ ХУСРОУ

В «Шахнаме» рождение Кей Хосрова, прекрасного младенца, сопровождается чудесным знамением, явленным во сне Пирану Афрасиаб, выслушан доклад Пирана:

Сам доблестный Тур, именитый стрелок,
Очей от него отвести бы не смог,
На росписях краше лица не сыскать,
Воскресла в нём древних царей благодать,

— вспоминает о стародавнем предсказании, поведанном ему:
..а мире кровавая вспыхнет война, /
На землю великий владыка придёт, ...>
Он будет народами всеми любим, /
Иран и Туран преклонятся пред ним» - и велит Пирану отнести младенца в горы и отдать на воспитание пастухам:
— «Там пусть вырастает, не зная, кто он, /
— И кем, и зачем скотоводам вручён, /
— О предках, о прошлом тогда вспоминать /
— Не станет, не сможет науки познать»
Уже семи лет от роду Хусроу изумляет пастухов своей отвагой и недюжинной силой: ...ныне и льва на охоте настичь / Ему не труднее, чем робкую дичь. Пиран открывает юноше, что он — царского рода. Спустя некоторое время Афрасиаб велит Пирану привести Хусроу. Наученный Пираном, Хусроу не выказывает перед туранским царём ни смелости, ни мудрости, ни глубоких познаний; Афрасиаб успокаивается: «Ни добрых он дел не свершит, ни грехов, / Нет, жаждущий мщения муж не таков!» — и с лёгкой душой отсылает Хусроу.
Между тем до Кей Кавуса доходит весь о гибели Сиявуша. Прибывший во дворец Рустам открывает царю глаза на вероломство Судабе, казнит её, после чего выступает в поход — мстить за Сиявуша, разбивает войско туранцев и повергает их в бегство. Афрасиаб с остатками армии отступает до моря Чин. Рустам воцаряется в Туране, но из боязни, что Афрасиаб может нагрянуть и захватить царство Кей Кавуса, который к тому времени сделался уже дряхлым и слабым, через семь лет принимает решение возвратиться и Иран. Однако путь свой он направляет сперва в Забулистан, к Залю, и покуда он там остаётся, туранская армия завоёвывает Иран.
Один из иранских богатырей, Гудерз, из вещего сна узнаёт, что у Сиявуша есть сын Кей Хусроу; рассказывает об этом другому богатырю — Г и в у: тот отправляется в Туран, находит Хусроу, и втроём, вместе с Ференгис, они покидают Туран. Пиран снаряжает погоню, вступает в поединок с Гивом; Ги» пленяет Пирана и туранцм в страхе отступают. Ференгис просит пощадить пленника. Связанного Пирана сажают на коня и отпускают восвояси.
Хусроу прибывает во дворец Кей Кавуса. Кавус принимает решение передать престол внуку (далее в поэме оба — Кавус и Хусроу — именуются
«владыками Ирана»), однако Туе, ссылаясь на то, что, во-первых, Хусроу по материнской линии потомок Афрасиаба, а во-вторых, царство надлежит передавать не внуку, но сыну — Фери борзу, отказывается присягнуть Хусроу и не внемлет никаким уговорам. Происходит ссора Гудерза и Туса. Каждый из них обращается к Кавусу с речью, и Кавус принимает решение: отправить фериборза и Хосрова в поход на крепость Б е х м а н .
---------------------------------------------------
Крепость Бехман точно не конкретизируется. У арабского географа Якута (XIII в.) есть краткое упоминание о цитадели «Бахманлаш» у Ардсбиля (ееверо западный Иран), что не очень увязываете л с развитием событий в повествовании Фирдоуси, приуроченных в основном к Средней Азии и востоку Ирана. (Цри.неч. Л. .4. Старикова.)
---------------------------------------------------
Хусроу отличается при захвате крепости, и Кавус передаёт ему власть.
Царствование Кей Хусроу (как и в пехлевийской традиции) длится 60 лет.
При нём справедливости время пришло, /
Он с корнем исторг угнетенье и зло ...>
Стране разорённой он дал расцвести, /
Измученным людям — покой обрести.
Вскоре после коронации Хусроу и Кавус приносят клятву отомстить Афрасиабу. В поход против Турана отправляется Туе. Иранцы терпят несколько поражений подряд от туранского войска, попадают в окружение, оказываются в бедственном положении, однако в решающей битве одерживают победу благодаря Рустаму.
Следующий поход на царство Афрасиаба возглавляет сам Кей Хусроу. После ряда сражений обе стороны договариваются об 11-ти поединках богатырей. Гив повергает и пленяет Горуя, Гудерз убивает Пирана, и в остальных 9-ти поединках тоже побеждают иранцы. Хусроу с почётом хоронит Пирана, а убийцу Сиявуша Горуя велит предать мучительным пыткам и затем казнить.
Туранское войско сдаётся Хусроу, но война продолжается. Окрылённый победой царь предпринимает новый поход. Афрасиаб в своём послании увещевает внука заключить мир:
«Гудерз и Кавус пусть воюют со мной, /
Тебе ж не пристало — ты внук мой родной»,
но Хусроу остаётся непреклонен. После нескольких кровопролитных битв иранцы разбивают туранское войско, Хусроу настигает Афрасиаба и обезглавливает его, затем но его приказу палач казнит пленённого Герсиваза.
Вскоре после победы над туранцами умирает от старости Кей Кавус. Кей Хусроу передаёт туранский престол одному из сыновей Афрасиаба — Д ж е хену, некоторое время спокойно царствует в Иране, но потом его начинают терзать опасения, что душой его завладеет Ахриман и он ступит на пугь греха, ибо в жилах его — кровь нечестивого Афрасиаба.
«Хотел бы я, взысканный щедро Творцом,
/ В расцвете предстать пред Небесным Отцом; /
Быть может, он душу мою пред собой /
Узрев непорочной и верной рабой, /
Ей светлого рая откроет врата», - размышляет царь. Он приказывает страже никого к нему не допускать и неделю проводит в молитвах. Во сне ему является Суруш и велит поскорее раздать сокровища иранцам, передать царство Лохраспу (авест. Арватос на), сыну А в з е р д а (среднеперс. А в з а в[ ?]), и отправляться в дорогу:
«Тебя вознесёт милосердный Иездан /
В тот край, что бессмертья лучом осиян».
Выполнив этот наказ, Хусроу даёт наставления иранским богатырям, удаляется в горы в сопровождении свиты и навсегда исчезает, а воины свиты, в числе которых были Гив и Фериборз, гибнут в горах при снежной буре.

АРВАТАСПА

Изложено по пехлевийским источникам, оговорённьим в подстрочных примечаниях
{Родословная Арватаспы (среднеперс. и фарси Лохрасп) восходила к Кави Кавате: он был сыном А в з а в а (фарси Ав зерд), правнука Кави Пишины.}
{Царствовал Арватаспа 120 лет.} {Ту пользу принёс он миру, созданному Ахурой, что им была хорошо организована власть, и он был благодарен богам, и разрушил Иерусалим иудейский, разбил иудеев и рассеял их f1/).}
«Имя Арватаспы/Лохрасиа не упоминается в авестийских списках Кавиев («Яшт» 13.132; 19.70—77), появляясь лишь в пехлевийских сочинениях для заполнения лакуны между правлениями Кей Хосрова и Вшптаспа. Возможно, для оживления этого персонажа автору (составителю) сочинения («Меног-и Храт»] пришлось прибегнуть к иным источникам и приписать Лохраспу разрушение Иерусалима: во всяком случае, фраза поздняя, и её нет ни в санскритской, ни в пазендской версии „Меног-и Храт“» ( Чунакова О. М. Комментарий // Меног-и Храт. С. 178.). Интересно, что при перечислении Кейев в «Денкарт» VII. I имя Лохраспа также не упоминается.
{Арватаспой были рождены Виштаспа (среднеперс. В и ш тасп, фарси Гуштасп), 3 аривари (среднеперс. 3 а р е р, фарси 3 е р и р) и другие братья. } (« Бундахишн» 31.29.)
За двенадцать лет до конца правления Арватаспы завершилась вторая Эра мировой истории — Эра Смешения Добра и Зла 30. {Далёкий потомок Манушчихра — Порушаспа (среднеперс. Порушасн) из рода С пита мы (среднеперс. Си и там) выжал золотой сок Хаомы и обрёл награду: у него родился чудесный сын.
Это был Заратуштра.} ( «Ясна» 9.13.)
Истекли три тысячи лет с того дня, когда Ангхро Манью вторгся в творение Ахуры и Добро смешалось со Злом. Наступила последняя Эра — Эра Разделения.
=============================================
О царствовании Лохраспа («Шахнаме») см. в конце следующего раздела — с. 338—340.