АРИЙЦЫ-ДЭВОПОКЛОННИКИ
Ссылки на существование данного эпизода легендарной истории (являющегося её логически необходимым звеном) содержатся в зороастрийских текстах разных эпох. Описания подробностей, в основном, введены искусственно.
Когда Машйа и Машйои, первая человеческая пара, умерли, их потомки — {пятнадцать народов} («Бундахишн»15.26, 31) — вскоре заселили Хванирату, нее {шестнадцать стран, созданных Ахура Маздой. Но как убийца сыпет щепоть ядовитого зелья в котёл — и отравляет всю еду, так Ангхро Майнью, когда Датуш сотворил Арьяна Вэджа и остальные пятнадцать лучших стран и мест обитания [В], в каждой из стран расплодил Зло, пороки и грехи, дабы везде и навсегда отравить жизнь людям.
Всё же шестнадцать лучших стран Хванираты остались и после этого лучшими, дарующими покой, как бы мало радости [там] ни было [В]} («Видевдат»). Всякое племя занималось своим промыслом, и каждый человек, как мог, пытался выжить, выстоять против дэвовского зла. Но если с дэвом зимы ещё удавалось справиться, вовремя заготовив сухих дров для огня и утеплив жилище; а Апаоша хоть и мог наслать страшную засуху, однако не по силам ему было сделать, чтоб пересохла Вахви Датия и другие великие реки, так что вода оставалась у людей, только приходилось в надрыв трудиться от рассвета до заката, возя её в кувшинах на поля, — то дэвы зависти, зломыслия, жадности и других пороков зачастую легко брали над арийцами верх, подчиняли людей себе. Ведь им, людям, ещё не сиял свет божественной Истины — праведной маздаяснийской веры. Многие племена вели кочевой образ жизни, и Айшма злорадствовал, идя это; многие поклонялись дэвам — Индре, Шару, Буити, Нахатья, считая их истинными богами.
Вот почему они поклонялись этим лжебогам: {Ангхро Майнью скрыл от них, что в потустороннем мире за благодеяние полагается на града, а за грехи — тяжкое наказание. И ещё он скрыл, что грядёт конец мировой истории, когда Дух Зла и его приспешники будут уничтожены навсегда. Люди при первоначальном творении были так мудры [Ч], что всё это знали, но тлетворный Ангхро Майнью замутил их умы: он распространит, по миру много религий и греховных верований [Ч] — и люди, забыв о праведности, разучились отличать Добро от Зла. Каждый ...> считал хорошей ту религию, которой обучен, и особенно сильной — ту религию, [благодаря] которой у него будет власть [Ч]. Не понимали арийцы, что хорошее управление деревней лучше, чем плохое управление каршваром, поскольку Творец Ахура Мазда создал хорошее правление для [обеспечения] защиты созданий. а лживый Ангхро Майнью создал плохое правление для противодействия хорошему [Ч].
Ужасны были те дэвовские религии! Из-за их большой испорченности они настолько искажены и смешаны, что [их] начальные слова не соотносятся со [словами] срединными, а срединные — с заключительными [Ч]} . («Mеног-и Храт» 13.5—13; 15.12 — 15.)
МИССИЯ АРЬЯМАНА
Изложено по: «Видевдат» 22. К данному этапу легендарной истории — времени до воцарения династии Парадата — мифологические события отнесены условно.
Но уже в те времена, за много столетий до прихода Заратуштры, люди постепенно стали осознавать, что поклонение дэвам и идолам влечёт неминуемую беду.
Видя, как сперва один клан, потом несколько, а потом уже целые племена и народы отвращаются от степного кочевничества и, не услаждая больше Айшму кровавыми набегами, ведут праведную оседлую жизнь, занимаются скотоводством и земледелием; и как от этого преображается, расцветает и осеняется благодатью сотворённый Ахура Маздой мир} (Искусственная вставка в содержание 22-го фрагарда «Видевдата».), многопагубный Ангхро Майнью исходил злобой. Он должен был воспрепятствовать Датушу — намерзить, сокрушить, испортить творение, — и Дух Зла мучительно раздумывал над этим денно и нощно.
И, наконец, он придумал, негодный Ангхро Майнью, смертоносный, — придумал, какой он нашлет на землю лютый бич: 99999 смертельных недугов и болезней! — да! — чуму, моровую язву, проказу, лихорадку, бесплодие и... не перечесть — девять недугов, и девяносто и девятьсот, и девять тысяч, и девять раз по десять тысяч неисцелимых болезней, сеющих горе и смерть.
Столь много было их, порождений Зла, столь неисчислимое множество их создал Ангхро Манью на погибель земле, что сам Творец Ахура Мазда не мог справиться с ними. И он воззвал к Мантра Спента:
- Помоги мне, праведная Мантра Спента! Исцели мой мир, изгони прочь порождения Друджа.
- Но как я сделаю это? — сказала в ответ Мантра Спента. — Как мне выполнить твоё веление, скажи, Мазда, ибо это неведомо мне.
{Мантра Спента одна была не в силах изгнать Зло. Нужен был праведник, который бы произнёс благочестивое исцеляющее Слово.}
---------------------------------------------------
Искусственная вставка в содержание мифа — предположительное толкование слов Мантра Спенты, сделанное на основе сопоставления этого мифа с мифом о целителе Tpите — см. внутритекстовый комментарий на с. 215.
---------------------------------------------------
И Ахура Мазда решил воззвать о помощи к Арьяману, благому язату, сотворённому им, Ахурой, — духу телесного и душевного здра-вия, религиозного послушания и благочестия, покровителю оседлых племён, противостоящему — вместе со Сраошей — буйному Айшме.
Он совершил возлияние в честь Арьямана, принёс ему в жертву коней, верблюдов, тысячу бурых быков и мелкий скот. Потом призвал перед свой лик Н а й р ь о С а н г х у (среднеперс. Нерьясанг) — божественного вестника, {огненного духа} («Ясна 17.11), и молвил ему:
— Лети, Найрьо Сангха, мой посланник и глашатай, к Арьяману праведному, и вот какие слова обрати к нему: «Так говорит Ахура Маздау праведный, тебе [Арьяману]: „Я, Ахура Мазда, создатель всех благих творений, когда я создал эту обитель, прекрасную, сияющую, видную издалека ...> тогда негодный посмотрел на меня [и моё творение], негодный Ангхро Майнью, смертоносный, и создал свошг чёрным колдовством девять недугов, и девяносто, и девятьсот, и девять тысяч, и девять раз по десять тысяч недугов смертельных, неисцелимых! Так принеси же мне и миру телесному исцеление, Арьяман! Тебя я почтил возлиянием и молитвой, тебе принёс жертвы щедрые, богатые: коней тысячу, и крутогорбых верблюдов тысячу, и тысячу бурых быков, и тысячу голов мелкого скота — всё тебе! Оказал я должные почести тебе, Арьяман!».
Мазда умолк — и тотчас же в послушание словам Ахуры он пошёл, Найръо Сангха, вестник; он направился прямо в обитель Арьямана и объявил ему волю Творца. Всё, что сказал Мазда, верный Найрьо Сангха передал Арьяману слово в слово — и о почестях, которые были возданы ему, и о щедрых жертвах. Это было быстро сделано, не было это долго.
Арьяман воспылал праведным рвением. Уничтожить зло, исцелить телесный мир — великую и почётную миссию возложил на него Ахура! Не теряя времени, он отправился на гору праведных вопросов. (Гора, где, по другому мифу («Видевдат» 19.11), Заратуштра беседовал с Ахура Маздой и расспрашивал его о сущности и заповедях «истинной веры».)
Девять жеребцов взял он с собой, девять быков, девять верблюдов, девять голов мелкого скота взял он с собой, полный [праведного] рвения Арьяман. Он ...> вырыл девять борозд продольных5, произнес молитвы и заклинания, отвращающие болезнь, — и так, праведным Словом Мантра Спента, он изгнал Друджа и исцелил мир, как были на то воля и приказание Ахуры.
---------------------------------------------------
4 Для жертвоприношения; но здесь, видимо, содержится косвенное указание на то, какое вознаграждение надлежит уплачивать жрецу за исцелительные обряды в селении (при эпидемии, падеже скота и др.).
5 Указание на соответствующий (неизвестный) обряд, имевший очистительную цель страдающие телесным недугом считались «нечистыми» (см. с. 145, 161). Сравн. обряд очищении огня — внутритекстовый комментарий на с. 282.
---------------------------------------------------
ВИВАХВАНТ
Изложено по: «Ясна» 9.4
Постепенно люди узнавали, что дэвы и Зло не безраздельно царят на земле, но есть в мире и ахуры — истинные боги, благие, добрые, праведные. Так, узнали они про Хаому.}”( Искусственная вставка.)
Чудесные свойства напитка хаомы арийцам открыл их соплемен-ник, добродетельный муж по имени Вив а х вант (среднеперс. В и вангх). Он был первым из смертных, кто выжал сок золотистого растения. В награду за это богоугодное деяние та на него благодать снизошла, та его постигла удача, что у него родился сын - Йима (среднеперс. Й и м, Джам, в поздней традиции Джам, Джамшсд, фарси Джам шид) блестящий234, богатый стадами. сиятельнейший среди рождённых, солнце подобный между людьми [Бр].( «Йима блестящий» — авест. «Йима хшаэта»; отсюда Джамшед поздней традиции и Джамшид «Шахнаме».) А Вивахвант стал первым жрецом Хаомы.
----------------------------------------------
В «Яшт» 10.89 первым жрецом Хаомы и Ахура Маяды назван сам бог Хаома — см. выше, с. 142—143.
ЦАРСТВОВАНИЕ ЙИМЫ (авестийская традиция)
Изложено по: «Видевдат» 2
Образ Й и м ы, представленного во 2-м фрагарде «Видевдата» первым земным царём, восходит еще к индоевропейской эпохе. Первоначальное значение имени — «Пара». «Близнецы» — свидетельствует о связи образа с древнейшим общеиндоевропейским мифом о братьях-близнецах — сыновьях Солнца. В скандинавской мифологии Йиме соответствует персонаж Имир (этимологически «двойное [существо]» — то есть «близнецы» или, возможно, «гермафродит») — первое живое существо, получившее телесное воплощение, великан, из плоти которого впоследствии был сотворен мир. Ведийское соответствие Йимы — Яма («Близнец»), вместе со своей сестрой Ями составляющий первую человеческую пару, сын бога солнца Вивасвата (авест. Вивахвант), впоследствии — царь загробного мира, в обители которого усопшие праведники вкушают блаженство(В позднейшей традиции Яма — бог «ада», под его надзором вершится загробный СУД, он надзирает за наказанием грешников.) .
В индоиранскую эпоху у разных племён существовали совершенно разные представления о Йиме: солярный бог, верховное божество пантеона, владыка загробного мира, царь «золотого века» человечества, культурный герой, податель плодородия (см. далее внутритекстовый комментарий на с. 181) и др. Из этих никак не взаимосвязанных представлений «младоавестийская» традиция выработала цельный, по-своему логичный миф, вошедший в канон «Авесты» («Видевдат» 2).
Основное содержание первой части фрагарда (строфы 1 — 20) составляют «младоавестийские» интерпретации индоиранских сказаний о Йиме — царе «золотого века», когда люди были бессмертны и жили в изобилии и благополучии. Во второй части (строфы 21 — 43) прослеживаются, главным образом, отголоски легенд о Йиме как о герое-цивилизаторе, проложившем людям путь в загробный мир и сделавшимся верховным богом потустороннего царства, а также представления о загробном блажен-стве праведников в обители бога мёртвых и ранние эсхатологические мифы о конце света в результате зимы и о всемирном потопе (последние, бесспорно, вавилонского происхождения).
Первым земным правителем Йима изображён только в «Видевдат» 2 и в так назы-ваемом «Мемориальном списке» («Яшт» 13.130); в остальных зороастрийских текстах при перечислении легендарных царей он упоминается третьим в династии первозаконников Парадата (см. далее — с. 174 — 177).
Йима хшаэта — Йима сияющий — был первым т смертных, с кем Ахура Мазда беседовал до ...> Заратуштры; ему [Ахура Мазда] объявил её, религию Ахуры и Заратуштры [Бр]. И ему, Йиме прекрасному, сказал Ахура Мазда;
— Стань для меня, о Йима прекрасный, сын Вивахванта, хранящим и несущим Веру! [СК].
Но Йима не был готов стать пророком веры. Он ответил Ахуре:
— Не создан я и не обучен хранить и нести Веру. ...>
— Если ты не станешь для меня, о Йгима, хранящим и несущим Веру [СК], — сказал тогда Ахура Мазда, — то ты мне мир приумножай, ты мне мир взращивай! Ты стань мира защитником, хранителем и наставником! [СК] Царствуй на земле!
— Да! — воодушевлённо отозвался на это Йима. — Я, я буду мир твой взращивать, я буду мир твой увеличивать, я буду ...> за Щитником, охранителем и надсмотрщиком мира! Да не будет под моим господством ни холодного ветра, ни горячего, ни болезней, ни смерти! [Бр]
Тогда Ахура Мазда торжественно вручил Йиме золотой рог и кнут, украшенный золотом [СК].
Первый из атрибутов Йимы в «Авесте» описывается очень неопределённо — как нечто, имеющее отверстие; предлагались различные толкования: стрела, кольцо, плуг и др. «Второе, по всей видимости, использовалось именно для понукания скота — это либо плеть, кнут, либо стрекало, бодило, стимул. По последним толкованиям, учиты-вающим и этимологические связи, и то, что Йима прежде всего царь-пастух и земледельческие оружия или оружие ему не свойственны, наиболее вероятным значением для первого орудия считается рог, пастушеский рожок, дудочка, труба» (С те б л и н - Каменский И. М. К отрывку из Видевдата (Фрагард 2) // Авеста. С. 196. При меч. 1). Эту точку зрения не разделяет С. П. Виноградова, считающая первым атрибутом Йимы особую разновидность земледельческого орудия — каменный диск, заострённый по краям, с отверстием посередине (для надевания на палку)(Сообщено автору в 1994 г. в устной беседе.).
{В тот же миг с небес слетела божественная сияющая Хварна, дабы сопутствовать благословлённому Ахура Маздой первому земному властителю.
Озарённый светом Хварны} («Яшт» 19.31), {Йима поднялся на вершину Хукарьи.
Там он принёс жертву Ардвисуре Апахите — сто коней, тысячу быков и десять тысяч овец [Бр], и воззвал к прекраснейшей богине:
Даруй мне такую удачу,
О добрая, мощная Ардвисура Анахита,
Чтобы стал я наивысшим властителем
Над всеми каршварами,
Над дэвами и людьми,
Над колдунами и паирика.
...>
Чтобы от дэвов я спас И имущество, и припасы,
И урожаи, и стада,
И покой, и почёт.
И даровала ему эту удачу Ардвисура Анахита, которая всегда дарует удачу просящему, заотру в дар приносящему, благочестиво жертвующему [Бр]} («Яшт» 5.7)
{Затем с такой же молитвой Йима обратился к Геуш Урван, праведной покровительнице стад, — и тоже снискал её помощь и благоволение}(«Яшт» 9.8-11), {потом вознёс молитву Вайю — и был услышан им}(«Яшт» 15.15-17).
{И, наконец, воззвал Йима к праведной дочери Ахура Мазды, доброй богине Аши:
Вот так просил он Аши:
«Такую дай удачу
Ты мне, благая Аши,
Чтобы я тучность стада
Добыл твореньям Мазды
И чтобы я бессмертье
Твореньям Мазды дал.
И чтобы удалил я
И голод бы, и жажду
От всех творений Мазды,
И чтобы удалил я
И старость бы, и смерть
От всех творений Мазды,
И чтобы удалил я
Палящий ветр и хладный
От всех творений Мазды
На целых тысяч зим».
И подступила Аши,
Приблизилась к нему,
Обрёл такую милость
Великолепный Йима,
Владетель добрых стад [СК].}
(«Яшт» 17.29-31)
Так Йима, Вивахвантов сын, был венчан на царство.
{В царствование Йимы могучего ни мороза не было, ни зноя, ни старости не было, ни смерти, ни зависти, дэвами порождённой [Бр]. Пятнадцатилетними, по наружности, юношами расхаживали ...> как отец, так и сын, доколе на земле царствовал Йима, безукоризненный вождь племён, сын Вивахвантов [Я].} («Ясна» 9.5—6.)
Минуло триста лет благоденствия — и переполнилась земля живыми существами: мелким и крупным скотом, и людьми, и собаками, и птицами, и красными огнями, пылающими [Бр]. Скот плодился, рождались дети, — а смерти не было. И на земле стало тесно. Не на ходилосъ места для мелкого и крупного скота и людей [Бр].
Тогда Ахура Мазда призвал Йиму к себе и повелел ему расширить землю.
Йима выступил к свету в полдень на пути Солнца . («В полдень на пути Солнца» — то есть повернувшись в южную (благую, ахуровскую) сторону, а не в направлении дзвовского севера. (Примеч. И. М. Стеблин-Каменского.) ) Он этой земле дунул в золотой рог и провёл по ней кнутом, говоря:
— Милая Спента Армайти, расступись и растянись вширь, чтобы вместить мелкий и крупный скот и людей!
Вот так Йима эту землю раздвинул на одну треть больше прежнего, и нашли себе здесь пристанища мелкий и крупный скот и люди по своему желанию и воле, как им хотелось [СК].
Минуло ещё триста зим — и земля вновь переполнилась скотом и людьми. Ахура Мазда опять призвал к себе Йиму, и Йима по велению Творца сделал землю на две трети больше, чем она была вначале.
А ещё через триста зим царствования Йимы всё повторилось в тре-тий раз; и когда Йима в третий раз расширил землю орудиями, дан-ными Творцом, земля стала на три трети больше, чем её создал Ахура Мазда в начале творения. И расположились на ней мелкий и крупный скот и люди по своей воле и желанию, как им хотелось [Бр].
Но не суждено было людям вечно вкушать блаженство. Нa мир телесный, грешный [3] наступали лютые зимы с севера, и всё живое должно было погибнуть.
Всеведущий Ахура Мазда знал об этом. В Арьяна Вэджа, на берегу Вахви Датии, он созвал совет небожителей — ахуров и язатов.
На тот совет был приглашён и праведный Йима-царь, Вивахвантов сын. Вместе со своей свитой — фраваши праведников — он представ перед богами, и Творец Ахура Мазда сказал ему так:
— О незапятнанный Йима, сын Вивахванта! На мир телесный наступают зимы со свирепыми морозами и ветрами ...> и тучи снега будут велики, снег покроет всё сплошь, даже вершины гор и бурные реки, бегущие вниз, будут погребены под снегом ( Сторонники «полярной теории» считали это описанием реальных событий —- оледенения, ледникового периода и затем (см. далее) таяния льдов.). Неисчислимыми страданиями наполнится царство твоё. Все твари живые будут страдать: и те, что обитают в долинах, и те, что бродят в горах, и те, что обрели приют в хлевах и конюшнях... Посмотри на эту землю, Йима, окинь её взором от края до края, насколько видит глаз! Вот оно, твоё царство, полное сочных трав для скота и студёных чистых источников. Спаси же эту счастливую землю! Ибо затопит её водой, когда кончится зима и снега растают. Чудом, о Йима, для плотского мира покажется, если увидят где след овцы [СК]. Построй же ограду, Йима, обнеси оградой эту землю. Пусть та ограда будет размером в [лошадиный] бег на все четыре стороны [СК], и назовётся она — Вара (среднеперс. Вар).
Согласно пехлевийскому комментарию («Зенд») к этому пассажу, «лошадиный бег» составляет две хатры. До 1993 г традиционным прочтением было: по всем четырём сторонам [Бр], и Вара, соответственно, представлялась как квадратное сооружение. По новейшему толкованию (И. М. Стеблин-Каменского) — на все четыре стороны [СК] (то есть относительно центра), Вара является окружностью с радиусом «в лошадиный бег». Такое толкование подтверждается находками в Средней Азии поселений крепостного типа, обнесённых по кругу стеной, внутренняя планировка которых довольно точно соответствует авестийскому описанию планировки Вары (см. далее). — в первую очередь, раскопками на Урале арийского города-поселения Аркаим.
Отгородись Варой от зимы лютой, от дэвов, от Зла, — продолжал Ахура Мазда. — И туда, за ограду, в безопасную обитель отнеси семя всех самцов и самок, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие. Туда принеси семя всех родов скота ...> семя всех растений ...> [и] семя всех снедей, которые на этой земле вкуснейшие и благовоннейшие. И всех сделай по паре, пока люди пребывают в Варе. ...> Там воду проведи по пути длиною в хатру, там устрой луга, всегда зеленеющие, где поедается нескончаемая еда, там построй дома, и помещения, и навесы, и загородки, и ограды . (Возможно, имеются в виду хлева, загоны для скота, стойла. (Примеч.И. М. Стеблин-Каменского.))...> В переднем округе [Вары] сделай девять проходов, в среднем — шесть, во внутреннем — три.
---------------------------------------------------
Судя по приводимому описанию, Вара, построенная Йимой, состояла из концентрических кругов стен, во внешнем из которых было девять проходов, в среднем шесть и во внутреннем — три. По числу этих проходов и можно предполагать, что стены Вары были концентрическими окружностями. (Примеч.И. М. Стеблин-Каменского.)
---------------------------------------------------
В проходы переднего [округа] принеси семя тысячи мужчин и женщин, среднего — шестисот, внутреннего — трёхсот. Сгони их в Вару золотым рогом и закрепи Вару дверью-окном, освещающимися изнутри (под «окном» может подразумеваться световое окно в крыше, характерное для традиционных иранских жилищ. (Примеч. И. М. Стеблин-Каменского.))[СК]. "
— Запомни, о Йима прекрасный, — наказал Ахура Мазда, — в той Варе не должно быть ни горбатых спереди, ни горбатых сзади, ни увечных , ни помешанных, ни с родимыми пятнами, ни порочных, ни больных, ни кривых, ни гнилозубых, ни прокажённых, чья плоть выброшена, ни с другими пороками, которые служат отметинами Ангхро Майнью, наложеннылш на смертных [СК].
----------------------------------------------------
Перевод этого и некоторых из последующих названий болезней и телесных пороков — условен, не всегда ясно, о каких дефектах идёт речь. (Примеч. В. М. Стеблин-Каменского.) Сравн. аналогичный фрагмент в «Яшт» 5.92—93 — с. 145, «Яшт» 17.54 - с. 131; см. также внутритекстовый комментарий на с. 145.
----------------------------------------------------
Йима внимал Творцу в полной растерянности. Дело, которое поручал Ахура Мазда, было не по силам ему.
«Но как же, как же я смогу построить Вару?!» — думал он.
Всеведущий Ахура услыхал его мысли.
— О чистый Йима, сын Вивахванта, — рёк он. — Топчи землю пятками и мни руками так, как люди лепят намокшую землю [СК]. Подобно тому, как делает гончар, мни её и лепи ограду.
И праведный Йима, воспряв духом и уверовав в себя, сделал всё согласно велению Ахура Мазды. Он возвёл ограду Вару размером в [лошадиный] бег на все четыре стороны ...> провёл [туда] воду по пути длиною в хатру, там ...> устроил луга, всегда зеленеющие, где поедается нескончаемая еда [СК]. И там основал он обиталища — дома для людей и загоны для скота.
На земле, отгороженной Варой, защищённой от злых северных ветров и снегопадов, Йима выстроил восемнадцать улиц и отнёс туда семена всех мужей и жён ...> и всех пород животных, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие ...> всех растений, которые на этой земле высочайшие и благовоннейшие ...> всех плодов, которые на этой земле сладчайшие и благовоннейшие [3]. И все те семена, которые он принёс [в Вару], по два от каждой породы, он сочетал по парам на все времена, пока те люди, и звери, и растения оставались за оградой, в обители Йимы.
В ограде Йима сделал дверь и прорубил окно.
Когда великий труд был завершён, земля осветилась несотворённым светом и светом сотворённым (Очевидно, подразумевается «неземной» свет Солнца, Луны и звёзд, и «земной» свет от огней. Пехлевийский комментарий («Зенд») поясняет этот фрагмент следующим образом: весь несотворённый свет светит сверху, весь сотворённый свет светит снизу.). Обитателям Вары казались только один раз [в году] заходящими и восходящими ...> звёзды. Луна и Солнце. И одним днём казался год (Об упоминаниях в зороастрийских текстах «полярных» астрономических явлений см. во внутритекстовом комментарии на с. 87—88.) [СК].
Нагрянул со своими полчищами Дух Зла, задул северный ветер, ударили морозы трескучие, свирепые, повалил снег, — а в царстве Йимы зеленела трава и щебетали птицы.
Каждые сорок лет у каждой пары рождалась двойня — мальчик и девочка. И то же у домашнего скота всякой породы. И люди в Варе, Йимой возведённой, жили счастливой жизнью. {Они жили там по сто пятьдесят лет, а некоторые уверяют, что они вообще не умирали.}
---------------------------------------------------
Пехлевийский комментарий к соответствующему фрагменту «Видевдат» 2. О бессмертии людей и скота в «царстве Пимы» упоминается во многих источниках (напр., «Яшт» 19.32, «Ясна» 9.5), однако в разных случаях под «царством Йимы» понимается либо обитель внутри Вары, либо вся земля, которой Йима правил до наступления зимы.
---------------------------------------------------
Царь птиц Каршиптар принёс в Вару закон Мазды. Фраваши Заратуштры и его сына Урватат-нары покровительствовали благословенной Варе, — и текли золотые дни без забот и горестей, {покуда Йима, сын Вивахванта, не совершил греха и не пал}.
ГРЕХОПАДЕНИЕ ЙИМЫ
Дошедшие зороастрийские тексты содержат лишь упоминания о грехонадении Йимы, не сообщая подробностей сюжета (за единственным исключением см. далее). Грех Йимы в разных источниках определяется по-разному: в «Гатах» ему ставится в вину употребление в пищу мяса рогатого скота («Ясна» 32.8; подразумевается, вероятно, что Йима научил людей забивать скот и есть мясо, что явилось одной из причин грехопадения человечества и утраты им «золотого века»); в «Яшт» 19.33—38 Йима представлен «соблазнившимся лживой мыслью» и «утратившим Хварну» — этот фрагмент, а также 3-я строфа 2-го фрагарда «Видевдата», где Йима отказывается взять на себя миссию пророка веры (с. 157) (уступая её, таким образом, Заратуштре «Видевдат» 2.1—2), но готов, однако, быть на земле гарантом материального благополучия («Видевдат» 2.4—5 — с. 157), свидетельствуют, что уже в «младоавестийской» теологии Йима — податель земных благ и телесного бессмертия противопоставлялся Заратуштре, суть учения которот — не только материальные, но также и духовные блага и бессмертие праведной души. Постепенно в зороастрийском богословии вырабатывается, а затем и канонизируется двойственная трактовка образа Йимы—Джама: он сохраняет все свои положительные черты и характеристики, но в то же время ему приписывается множество греховных деяний, за которые он осуждается (см. далее — с. 177).
Пехлевийский «Ривайат» излагает версию грехопадения Джама, сходную по существу с версией «Шахнаме»: Джам возгордился, возомнил себя богом и творцом мира и был за это низвергнут в ад; впоследствии он осознал свой грех, раскаялся и получил прощение Ормазда (31.а9—а10). На вопрос Зардушта: «Что было наихудшим из сделанного Джамом этому миру?» Ормазд отвечает: «Когда я явил ему Религию, он не принял её» (З1.с1—с2) — бесспорная апелляция к соответствующему эпизоду из 2-го фрагарда «Видевдата»; сама же легенда о гордыне Джама (подробный пересказ см. на с. 295 — 296) никак не противоречит указанию в «Яшт» 19.33, что Йима «соблазнился лживой мыслью». Сравн. также «Ривайат» 47.8 — с. 328.
Как уже говорилось, первым земным правителем Йима изображён только в «Видевдат» 2 и в «Мемориальном списке» (130); в остальных текстах «Авесты» при перечислении легендарных царей он упоминается третьим в династии первозаконников Парадата. Эту традицию наследуют все пехлевийские источники. В ранней зороастрийской ортодоксии функции первого праведника, а в поздней традиции — и первого царя полностью отходят к Гайомарту (к Пишдадидам не причислявшемуся).
ГАЙА МАРТАН (поздняя традиция)
Изложено по: «Меног-и Храп» 27.14—18, «Денкарт» VII. 1.6—//, 14—15
Первый человек и первый праведник Гайа Мартан (среднеперс. Гайомарт) принёс многие блага в сотворённый Ахура Маздой мир. Несказанным благом было то, что он уничтожил одного из злейших друджевских дэвов — Арзура ( Неизвестный дэвовский персонаж. Судя по имени, его функции, вероятно, связаны с входом в ад ка горном хребте Арсзур (авест. Эрэзура) — см. с. 98—99.) и, прожив отведённый ему срок, умер с пользой для торжества вселенского Добра. Во вред дэвам была его смерть: он по справедливости отдал себя Ангхро Майнью [Ч].
Вторым благом было то, что род людской и все души праведных ...> мужчин и женщин возникли из его тела.
В-третьих, то, что даже металлы произошли ...> из его тела.
Благодаря добрым мыслям, добрым речам и добрым делам Гайа Мартана на земле восторжествовала воля Мазды и установилось угодное ему царствование Амеша Спента. В Гайа Мартане было благосло-вение Творца, и когда Гайа Мартан умер, это благословение передалось его потомкам — первой человеческой паре, Машйа и Машйои.
---------------------------------------------------
Под (упоминаемым в пересказах мифов и далее) «благословением» (букв.: «блистательный удел», «удача»), в «Денкарт» VII. 1 иносказательно подразумевается Фарр.
---------------------------------------------------
Ахура Мазда наказал первым людям жить в праведности и не поклоняться дэвам. И они возблагодарили Ахура Мазду за великую щедрость и отправились делать то, что было им велено; они так же [как и Гайа Мартан] исполняли волю Творца, и вкушали наслаждение — ибо вели праведную жизнь. Творец научил их сеять зерно, передал им часть своей великой мудрости и дал заповеди. Познав, что угодно и что не угодно богу, и обретя мудрость, Машйа и Машйои научились строить дома, обрабатывать поля, пасти скот, шить одежду.
А потом у них родились дети, много детей — {семь пар, [каждая пара — ] мужчина и женщина, [и] каждая [пара] была — брат и сестра-жена, и от каждой из них [один раз] в пятьдесят лет рождались дети ...> Из тех семи пар была одна: мужчина звался Сиямак , а женщина — Наша к} . («Бундахишн» 15.24—25. Прочтение последнего имени — предположительное, возможно: В а ш а к.)
Сиямаку передалось благословение Гайа Мартана. {Сиямак и Нашак родили пару, чьи имена были: Фравак — мужчины и Фравакиен — женщины. От них пятнадцать пар родились, а от этих пятнадцати пар произошло пятнадцать народов.
Те пятнадцать народов расселились но Хванирате и зажили каждый сам по себе, каждый своим промыслом, — воды, угодий и пастбищ поначалу хватало на всех в лучшем каршваре. Но рождались дети, род людской множился числом, народам стало тесно. Тогда девять народов покинули Хванирату. На спине быка Сарсаока , которого также называют Хадайаш, они переплыли заливы Ворукаши, что отделяют срединный каршвар от окраинных, и расселились там — в окраинных каршварах. А шесть народов остались жить в Хванирате} .(«Бундахииш» 15.25—27; 19.13.)
---------------------------------------------------
Чтение имени дано по «Бундахишн» 17.4 и 19.13; в «Бундахишн» 15.27 (в одной из редакций) — Срисаок. Сравн. в «Затспрам» 11.10 — с. 169 и в «Бундахишн» 17.4 — с. 173.
---------------------------------------------------
И везде, во всех семи каршварах людям сопутствовало благословение Гайа Мартана, которое они унаследовали через Сиямака.
Три тысячи лет люди прожили с этим благословением. Благодаря ему, в мир, полный Зла, приходили герои и праведники, и люди отвращались от Лжи и пороков, становились на путь Истины — три тысячи лет, тридцать веков, — покуда в мир не был послан новый благословенный — Заратуштра.
КАЮМАРС И ГОРШАХ
В «Шахнаме» Гайомарт – Каюмарс, первый царь, создатель цивилизации. В эпоху его правления, длившуюся тридцать лет, на зелие был «золотой век»:
мир получил закон, и власть, и милость ...>
возликовали твари, — все живое,
/ Все люди зажили тогда в покое [Л].
Ахриман и его сын, волк-воитель [Л] которым Добро и справедливость, установившиеся на земле, не дают покоя, идут войной на Каюмарса. В сражении гибнет сын Каюмарса Сиямак — его убивает чёрный див. Затянувшееся на целый год оплакивание царевича прерывает посланник небес Суруш (авест. Сраоша): он велит снарядить войско против злых исчадий и уничтожить их. Сын Сиямака X у ш а н г (авест. Хаошьянгха) убивает чёрного дива.
Царь Каюмарс насытил сердце местью, — /
Пришла к нему кончина с этой вестью [Л].
По версии, изложенной аль-Бируни (973—ок. 1050 гг. н. э.), Гайомарт — Гор шах («Горный царь») три тысячи лет был на небе, потом спустился на землю и следующие три тысячи лет правил там. Против него выступил сын Ахримана X а з у р а. Горшах убивает его. Ахриман мстит за сына и убивает Горшаха. Из крови Горшаха, упавшей на землю, произошла первая человеческая пара. По другому мифу (также переданному аль-Бируни), Каюмарс родился из капель пота Ормазда, вспотевшего во время сражения с Ахриманом. Впоследствии Каюмарс одолел Ахримана, оседлал, стал разъезжать на нём, как на коне, — и верхом на Ахримане достиг пределов ада. Увидев преисподнюю, он испугался, — и тут Ахриман сбросил его и сожрал. Перед смертью Каюмарс изверг семя, из которого произошла первая человеческая пара ( Сравн. с мифом о Тахмурасе в персидском «Ривайате» — внутритекстовый комментарий на с. 173.).
ДИНАСТИЯ ПАРАДАТА
В зороастрийской литературе и эпосе цари первой династии — Парадата («Первозаконникн»; букв.: «Данные первыми», «Впереди поставленные»;среднеперс. и фарси Пишдады, Пишдадцды) являются персонажами чисто мифическими. Однако легенды о Парадата в «Авесте», в пехлевийской литературе и у арабских авторов сохранили следы реального исторического фона индоиранской эпохи. К роду Парадата (парлатов) возводили свою генеалогию скифы.( Геродот. IV. 6.)
Сказания о первых царях — цивилизаторах и основателях социума, невидимому, долгое время существовали раздельно, полностью мифологизировались и были собраны и объединены в цикл между I и III вв. н. э. — в процессе собирания и кодификации утраченных авестийских текстов. Особенную популярность эпические циклы о Пишдадидах и их преемниках Кейанидах приобретают в IV — V вв. и. э. — в связи с разработкой новой династийной доктрины Сасанидов (см. с. 61).
Число царей Парадата/Пишдадидов и последовательность их на престоле называются разные в разных источниках. Поздние сочинения зороастрийского богословия («Мемог-и Храт», «Денкарт») систематизируют и отчасти канонизируют эпические циклы о легендарных властителях Ирана: устанавливается последовательность их царствований (уже очень близкая к версии «Шахнаме»), сглаживается разноречивость в их нравственных оценках, при этом резко усиливается, в сравнении с «Авестой» и ранней ортодоксией, религиозная тенденциозность этих оценок: Пишдадиды и Кейаниды наделяются качествами правоверных зороастрийцев, изображаются «верящими в Ормазда» и ревностно блюдущими его «закон», — хотя, согласно тому же религиозному учению, «веру» и «закон» Ормазда людям принёс Зардушт, живший значительно позднее. Канонизацию и одновременно литературно-художественную обработку эпические щиты о первозаконниках, очевидно, получили также в (несохраиившейся) «Книге владык» — «Хвадай намак», впоследствии поло-женной Фирдоуси в основу «Шахнаме».
ХАОШЬЯНГХА ПАРАДАТА
Изложено по зороастрийским текстам разных эпох, указанным в подстрочных примечаниях. Авторские восполнения фабулы (вне фигурных скобок) основаны на зороастрийских мифах, излагавшихся ранее, и на сюжетных аналогах легенды о Хушанге в «Шахнаме». Последовательность легендарно-исторических событий, относящихся к царствованию Хаошьянгхи, условная.
Первым властителем, ниспосланным миру, был {правнук Машйа и Машйои, внук Сиямака, сын Фравака и Фравакиен} («Деннарт» VII. 2.70, «Бундахишн» 15.28; 31.1.) — Х а о ш ь я н г х а (среднеперс. и фарси Хушаиг).
{Хаошьянгха со своей сестрой-женой Гузак остались в Хванирате, когда девять народов на быке Хадайаше-Сарсаоке удалялись в неведомые земли. От Хаошьянгхи и Гузак впоследствии произошли иранцы. А от другой пары, тоже оставшейся в Хваиирате, — от Таза и Таза к — произошли арабы, враги зороастрийской веры.} ( «Бундахишн» 15.27—28.)
{Хаошьянгхе передалось благословение Гайа Мартана} («Денкарт» VII. 1.16.), {и слетела к нему с поднебесья и пристала ...> на длительное время [СК] Хварна, пылающая божественным огнём} .(«Яшт»19.26.)
В мире царили Амеша Спента, и вся земля пребывала под сенью закона Ахура Мазды, открытого Гайа Мартану: {потомки Гайа Мартана унесли его благословение и закон Ахуры с собой, когда уходили жить в окраинные каршвары} .(«Денкарт» VII. 1.15.) Каждый человек нёс в душе частицу божественного благословения роду людскому. Но не каждый хранил и берёг этот великий дар. Многие арийцы, как и раньше, поклонялись дэвам — Индре, Буити, Нахатья, услаждали друджевское отродье кровавыми жертвоприношениями, устраивали грабительские набеги на соседей. Да и оседлые племена ещё пребывали в дикости и варварстве.
Но главным скопищем Зла были Мазанские земли и Варна. Зло кишело там, как кишат храфстра-муравьи в своём муравейнике.
Хаошьянгхе предстояло выйти на бой против исчадий Друджа и истребить Ложь, заполонившую лучший каршвар.
Он был отважен и могуч, благословенный потомок Гайа Мартана, но всё равно не по силам ему было совершить такой подвиг, не заручившись покровительством богов. {И он отправился путь, на край Хванираты, к горам, чтоб подняться на Хара Березайти и там, в поднебесной вышине, воззвать к ахурам о помощи.
На вершине Хары он принёс жертву Ардвисуре Анахите — сто коней, тысячу быков и десять тысяч овец. И просил он ее:
Даруй мне такую удачу,
О добрая, мощная Ардвисура Анахита,
Чтобы стал я наивысшим властителем
Над всеми каршварами,
Над дэвами и людьми,
Над колдунами и паирика,
Над кавийскими и карананскими властителями,
Чтобы две трети мазанских дэвов
И служителей Друджа в Варне я в прах поверг!
---------------------------------------------------
Служители Друджа в Варне [Бр], слуги варнийские Зла [СК], многократно упоминаемые в «Авесте» («Яшт 5.22; 13.137; 15.8; 19.26), возможно, тождественны неарийским правителями [#] Варны («Видевдат» 1.17 — с. 115). Однако такое прочтение является предположительным: как указывает И. М. Стеблин-Каменский (К «Гимну Ардви-Суре» //Авеста. С. 184. Примеч. 7), не исключено и иное, «если понимать слово „Варна“ не как название ...> страны, а как обозначение греха похоти и любострастия» (в пехлевийских источниках дэв Варено (авест. Варена) — см. с. 110. Примечательно в связи с этим, что ни в «Денкарте» (VII. 1.16—17), ни в «Меног-и Храт» (27.19—20), ни в «Кундахишне», ни в «Затспраме» варнийские злодеи не упоминаются ни в связи с Хушангом, ни в какой-либо иной связи, в то время как подвиг уничтожения мазанских дэвов по-прежнему приписывается Хушангу.
---------------------------------------------------
И даровала ему эту удачу Ардвисура Анахита, которая всегда дарует удачу просящему, заотру в дар приносящему, благочестиво жертвующему [Бр].} 28(«Яшт» 5.20-23.)
{Потом такую же молитву Хаошьянгха вознёс к Геуш Урван, и щедрая богиня стад тоже вняла ему.} ( «Яшт» 9.3-5.)
{Потом он молился благой дочери Ахура Мазды, богине Аши.
Когда молился Аши
Хаошьянгха Парадата
Под Харою высокой,
Прекрасной, данной Маздой,
Вот так просил он Аши:
«Такую дай удачу
Ты мне, благая Аши,
Чтобы сумел осилить
Я всех мазанских дэвов,
Нe отступил бы в страхе
От ужаса пред ними,
Но чтобы предо мною
Склонились дэвы в страхе,
Удрали в страхе в Тьму».
И подстуиила Аши,
Приблизилась к нему,
Обрёл такую милость Хаошьянгха Парадата [СК].}
(«Яшт» 17.24—26.)
{И ещё он молился Вайю, богу ветра, на вершине горы Таэра (среднеперс. Терак)} ( «Яшт» 15.7.), {которая есть середина мира}32(«Бундахишн» 5.3): {молился во всеоружии (железом подпоясанный), на золотом троне, под золотыми лучами и золотым балдахином; просил он Вайю о том же, о чём прежде просил Ардвисуру Анахиту, Аши и Геуш Урван: ниспослать ему такую удачу, чтоб он, Хаошьянгха, смог уничтожить две трети мазанских дэвов и изгнать друджевскую нечисть из Варны. И Вайю, который пребывает высоко, даровал ему ту удачу) 4.( «Яшт» 15.7.-9)
Хварна сопутствовала Хаошьянгхе, божественная, сияющая пламенем, благословение Гайа Мартана было с ним, и боги отныне покровительствовали ему в праведном деянии.
Спустившись с гор в долину, Хаошьянгха направился в Варну, {где царствовали неарийские правители (В], возведённые на престол пагубным Ангхро Майнью} , {и истребил их всех до единого} , а после две трети мазанских дэвов} и {уничтожил семь сил Айшмы}. («Видевдат» 1.17. , «Яшт» 19.26, «Меног-и Храт» 27.19—20, «Денкарт» VII. 1.18 и др.)
Так начиналось славное правление Хаошьянгхи.
Волею Мазды и под покровительством ахуров {он стал царём — первым на земле, во всех каршварах, единодержавным властелином племён арийских. Хаошьянгха первым установил законы для людей.
Их, людей, доселе живших почти что в дикости, он обучил хлебопашеству, показал им, как орошать поля в засушливое время, как выпекать хлеб на огне} ( «Денкарт» VII. 1.16—18; VIII. 13.5.) — {ведь люди прежде питались лесными плодами, собирая их и запасая на зиму, сами же не умели выращивать ничего, и не умели готовить на огне; построил города с каменными домами и дворцами} ( По аналогии с сюжетом «Шахнаме».); и ещё много благ принёс он людскому роду, потомкам Гайа Мартана.
{В царствование Хаошьянгхи Парадата на земле зажглись три священных огня — три пламени Атара, от которых впоследствии были зажжены и воспылали в Иране три сакральных огня маздаяснийской религии.
То свершилось волею божьей: при Хаошьянгхе люди продолжали расселяться по [другим] каршварам на быке Сруво ( Тождествен быку Сарсаоку—Хадайаше.), [и] однажды ночью, на полдороге [через залив Ворукаши], когда [они] наслаждались созерцанием огней, алтари огня, что были водружены в трёх местах на спине быка [и] в коих пребывал Атар, упали в море, и пламя ( Букв.: «вещество», «субстанция»; по стилистическому контексту, видимо, с оттенком значения «плоть», «тело».) того единого великого Атара, [которое] было зримым ( То есть Спеништ — одна из ипостасей Адура (см. с. 100).), разделилось натрое ; [и] они [люди] поместили [огонь] на трёх алтарях огня, и он [Атар] сделался тремя сияниями, чьи воплощения — в огне Фарнбаг [огне жрецов], в огне Гушнасп [огне шаханшаха и воинов] и [в] огне Бирзин Михр [огне оседлых общинников и бога договора Митры]}(«Затспрам» 11.10.).
---------------------------------------------------
То есть «зримое воплощение» Адура — пламя было до этого «единым», хоть и пребывало в виде трёх огней на трёх алтарях; отныне же пламя разделилось на-трое, и возникли три разные ипостаси «зримого воплощения» Адура.
По «Бундахишну» (17.4), это событие произошло в царствование Taxмopупa (авест. Тахма-Уруии) — см. далее, с. 173. О переправе через залив Варкаша на быке и заселении окраинных кешваров сравн. также в «Бундахишн» 15.27 и 19.13 — с. 1G4—165. О сакральных зороастрийских огнях см. в статье: Атар.
{При Хаошьянгхе на землю низошла правда истинной Веры маздаяснийской и восторжествовал закон земледельческий. И второй великий закон установился при нём — закон, по которому не должно быть отныне в племенах и народах безвластия, но надлежит владычествовать над всем и вся царю, — и так тому и быть до скончания времён. Блистательная династия царей Парадата началась с Хаошьянгхи.} {Хаошьянгха Парадата царствовал сорок лет.}
ХУШАНГ ПИШДАДИД
В «Шахнаме» Хаошьянгха — Хушанг после смерти Каюмарса становится царём — родоначальником династии Пишдадидов. Венчаясь на царство, он объявляет народу, что отныне он
склоняет душу к правде и милости.
На земле наступает небывалый расцвет, /
Сиянием правды наполнился свет.
Хушанг добыл из руды железо, создал мотыгу, топор и пилу, / Начало кузнечному дал ремеслу, оросил пустыни, научил людей охотиться на пушного зверя, шить одежду из выделанных шкур, выращивать зерновые культуры
— и каждый свой хлеб стал выращивать сам, /
— Не стал кочевать по степям и лесам, — прежде же люди питались земными плодами, а одеждою [им] листья служили одни. Главным же благодеянием Хушанга было то, что он дал людям огонь: сражаясь с чудовищным змеем, Хушанг метнул в него камень и промахнулся; камень ударился о скалу и рассыпал огненные искры вокруг. Дракона могучий Хушанг не настиг, /
Но тайну огня разгадал он в тот миг. /
Железом в кремень ударяют с тех пор, /
Чтоб искра, сверкнув, разгоралась в костёр.
Хушанг учредил культ огня и праздник Садэ в память о его открытии. (Зороастрийцы отмечали этот праздник в десятый день месяца Boxy Маны.) Процарствовав сорок лет, Хушанг умер, и престол унаследовал его сын Тахмурас (авест. Тахма-Урупи).
ТАХМА-УРУПИ
Изложено по зороастрийским текстам разных эпох, указанным в подстрочных примечаниях. Авторские восполнения фабулы (вне фигурных скобок) основаны на зороастрийских мифах, излагавшихся ранее, и на сюжетных аналогах легенды о Тахмурасе в «Шахнаме». Последовательность легендарно-исторических событий, относящихся к царствованию Тахма-Урупи, условная
У Внвахванта, {внука Хаошьянгхи Парадата} , добродетельного мужа, {который первым выжал сок [Хаомы) для телесного мира [Бp]} («Ясна» 9.4.) , {было четыре сына: Йима, Спитьюра (среднеперс. Спитур» в поздней традиции Спедур), Нарси , который сделался мудрым судьёй, и Тахма-Урупи (среднеперс. Тахморуп, фарси Тахмурас} («Бундахишн» 31.3.).
---------------------------------------------------
Идентификация затруднительна; возможно, тождествен Аошнаре, упоминаемому в древнейшем перечне легендарных царей — «Мемориальном списке» (131). В «Бундахишн» 31.5 этот же персонаж фигурирует под именем Н а р с а к (в некоторых редакциях текста — под именем Носи); смысл фрагмента неясен: Нарсаку пристала такая судьба, что все дни он вынужден был проводить в злоключениях [разбирал тяжбы?], и всякую пищу должен был делать чистой, — однако это лишь одно из предположительных толкований фразы, возможны и другие.
---------------------------------------------------
Отважный Тахма-Урупи {был вторым, кому судьба ниспослала огнесияющую Хварну} («Яшт» 19.28.) из царства Бесконечного Света Анагранам Рау- чама, {а от его великого прадеда, Хаошьянгхи Парадата} ( «Бундахишн» 31.2.) , {ему передалось благословение Гайа Мартана} («Денкарт» VII. 1.19.). Теперь благословенным был он, не знающий страха воин, {вооружённый множеством оружия} ( Там же и «Яшт» 15.11.), как пристало доблестному ратнику, {и облачённый в богатые одежды из лисьего меха} («Яшт» 19.28. Интерпретация И. М. Стеблин-Каменского. См. этимологию имени Тахма-Урупи в соответствующей словарной статье.).
{Во всеоружии, в полном блеске своего величия он почтил жертвоприношениями Вайю. Он просил у него удачи, говоря:
— Даруй мне это, о Вайю, пребывающий высоко! — чтоб я смог одолеть всех дэвов и людей, всех йату и паирика, и чтобы смог я одолеть Ангхро Майнью многопагубного, злокозненного, учиняющего везде зло.
И Вайю, пребывающий высоко, даровал ему ту удачу.}351 Тахма-Урупи стал вторым царём династии Парадата — и воистину воссиял на престоле! И {на тридцать лет} («Денкарт» VII. 1.19(?); «Бундахишн» 34.4.) воссияла вся Хванирата под его мудрым правлением.
{На земле он правил
Во всех семи каршварах
Над дэвами, людьми,
Над ведьмами, волхвами,
Кавийскими тиранами
И злыми караланами [СК].}
«Яшт» 19.28.
{Он везде и всюду славил Творца Ахура Мазду и учредил его культ.
Он объявил войну дэвам, друджвантам и колдунам и из раза в раз на-носил им сокрушительные поражения. Он по всей земле истребил идолопоклонников.} ( «Денкарт» VII. 1.19, «Яшт» 19.29.)
Вскоре обессиленное, обескровленное, сломленное воинство Зла уже не могло продолжать войну с Тахма-Урупи. Дэвы в ужасе разбежались по земле, попрятались кто где — в пещерах, в норах, в горах, и сидели в своих укрытиях затаясь. При каждом звуке — зашелестит ли листва, простучит ли камешек, скатываясь по горному склону, или прожужжит шмель — они вздрагивали от страха.
А род людской — все племена — зажили спокойно и счастливо. Никто теперь не чинил им зла.
Тогда против Тахма-Урупи вышел на смертный бой сам Дух Зла, многопагубный Ангхро Манью.
Доблестный царь смело принял вызов — ведь {он был осенён благословением бога} («Денкарт» VII. 1.19.), {и огненная Хварна сопутствовала ему} («Яшт» 19.28.). В назначенный срок противники сошлись. И Тахма-Урупи победил!
Он заставил поверженного противника принять облик чёрной лошади, оседлал его {и тридцать зим разъезжал верхом на нём из края в край земли} ( «Яшт» 15.12—13; 19.28, «Денкарт* VII. 1.19, «Меног-и Храт» 27.22. Сравн. с легендой о Каюмарсе у Бируни — с. 165.).
На целых тридцать зим был усмирён Дух Зла отважным всадником! Он покорно возил Тахма-Урупи по Хванирате, не брыкался, не вставал на дыбы и не бил землю копытами, — только в бессильной злобе грыз удила да временами жалобно ныл, умоляя дать ему свободу. Тахма-Урупи оставался непоколебим. Наконец, отчаявшись, Ангхро Майнью {поведал царю тайну, которую он до сих пор тщательней всего берёг и скрывал от людей — тайну письменности: он открыл Тахма-Урупи семь видов письма} .
---------------------------------------------------
«Меног-и Храт» 27.33. В соответствующем эпизоде «Шахнаме» перечислены шесть языков (из тридцати), которые Тахмурас «научился облекать в письменные знаки», но в зороастрийской легенде «семь» — просто сакральное число, не несущее никакой смысловой нагрузки.
---------------------------------------------------
Он надеялся, что теперь царь смилостивится и отпустит его. Но Тахма-Урупи взмахнул рукой — и просвистела в воздухе плеть, настёгивая черного коня.
А тайну письменности и все другие секреты, которые доблестный властитель вырвал у друджей, он сразу передал людям — бесценный дар праведного владыки, благословлённого Маздой! Искусства, науки и ремёсла расцвели по всем семи каршварам. В племенах появились первые жрецы — пастыри своих народов, справедливые судьи, наставники в деле постижения Истины — той единственной сущей в мире Истины-Аша, что дана Творцом и коей имя — закон Ахуры.
Этот благостный, преисполненный добродетели закон люди разнесли во все края земли. {Ведь в царствование Тахма Урупи ...> [они] продолжали [свой] исход на спине быка Сарсаока в другие каршвары} («Бундахишн» 17.4.), и во всех неведомых землях, куда племена приходили, чтоб поселиться там навсегда, — всюду утверждался благой закон. Дэвы покидали свои обиталища и бежали прочь — дальше, в непролазные дебри, в леса, куда ещё не дошли люди и где закон Ахуры пока не мог их настичь и покарать.
В те чудесные времена, когда мир упокоился в благоденствии и почти не ведал Зла, {на земле зажглись три пламени Атара, три огня, которым божьей волей суждено было стать главными священными огнями веры маздаяснийской. Люди переправлялись на быке Сарсаоке через залив океана Ворукаши, и однажды ночью посреди моря ветер опрокинул алтарь огня — алтарь, в коем пылал огонь, тот [огонь], что пребывал в трёх местах на спине быка. ...> Ветер сбросил [алтарь) вместе с огнём в море; но все те три пламени, подобно трём душам живым, продолжали пылать на месте и местоположении огня на спине быка, а посему сделалось весьма светло, [и] люди [смогли] продолжать путь свой через море} (Там же. Согласно «Затспрам» 11.10, это событие произошло в царствование Хушанга — см. выше, с. 169.).
А Дух Зла тем временем всё возил и возил на себе доблестного Тахма-Урупи. Дэвы провожали своего повелителя обречёнными взглядами из-под коряг и камней. Добро победило, и они думали, что отныне уже — навсегда, и рвали на себе волосы в отчаянии, и скрипели зубами. Но судьбой было предопределено иначе.
Легенда о гибели Тахмураса сохранилась в единственной версии, дошедшей в персидском «Ривайате». По этой легенде, Ахриман, оседланный Тахмурасом, улучил момент и хитростью убедил жену Тахмураса выведать у супруга, неужели тот, разъезжая верхом на самом дьяволе, ни разу не испытывал страха. Оказалось, что Тахмурас боится высоты. Женщина простодушно выболтала эту тайну Ахриману, Ахриман тут же поскакал на Албурз и когда у царя закружилась голова, конь-дьявол сбросил Тахмураса и проглотил его (судя по косвенному упоминанию в «Меног-и Храт» 27.32, он также пожрал «земные существования»). Труп царя вызволил из брюха Ахримана и предал погребению Джам (авест. Йима) — см. во внутритекстовом комментарии на с. 177.
ТАХМУРАС
В «Шахнаме» Тахма-Урупи — Тахмурас, сын Хушанга, второй царь Династии Пишдадидов. Принимал трон, он торжественно клянётся изгнать с земли ...> насилье и страх, / Свой век [провести] в служеньи, в трудах, везде отрезать пути Ахриману. Как и его отец Хушанг, Тахмурас становится царём-цивилизатором. За тридцать лет своего правления он научил людей стричь овец и вязать шерстяную одежду, ткать ковры, пасти скот; приручил собаку, кошку, кур, ловчих птиц. Во всём ему сопутствовала удача, и он денно и нощно благодарил за это Творца, постился, молился, являя подданным пример религиозного благочестия.
И вот благодать на него снизошла. /
Герой, Ахримана в борьбе полоня, /
Вскочил на него и погнал, как коня.
Силы Тьмы, видя это, ополчились против Тахмураса. В битве с ними Тахмурас истребил треть их войска, остальных взял в плен, и пленники, в путах влекомы в пыли, / Взмолились о пощаде. Царь смилостивился над ними и даровал всем жизнь, а бесы за это научили Тахмураса писать на тридцати языках. Процарствовав тридцать лет, Тахмурас умер своей смертью, и престол Ирана унаследовал его сын Джамшид.
ЙИМА (среднеиранская традиция)
Изложено по: Меног-и Храпи 27.25—33 и «Денкарт» VII. 1.20—24
Блистательный Йима, {брат Тахма-Урупи} («Бундахишн» 31.3.), был следующим из людей, кому по воле Творца Ахура Мазды передалось благословение Гайа Мартана {и кого озарило лучами царственной Хварны} («Яшт» 19.31.).
Йима стал третьим царём Парадата. Он правил на земле шестьсот лет, шесть месяцев и шестнадцать дней (Согласно «Бундахишн» 34.4 — 616 лет и 6 месяцев.), и бессмертие [на всё это время?] обрели благодаря ему все создания и твари ...> Ахура Мазды; они не страдали, не грешили, не знали забот. В царствование прекрасного Йимы, Вивахвантова сына, земля преисполнилась благодатью, и мирская жизнь сделалась столь же счастливой, как и жизнь на небесах.
{Но благодать низошла на мир телесный не сразу.
Прежде в арийских племенах достойнейшие мужи объединялись только для войны — собирали дружину и вместе отражали набег кочевников, подвигнутых злым Айшмой на путь греха; всё же остальное время люди хоть и жили племенем на одной земле, но вели своё хозяйство порознь: каждый сам для себя выращивал хлеб, лепил из глины и обжигал посуду, глава семьи совершал возлияния богам и служил им лишь ради себя и своих домочадцев — только о собственном доме, о собственной жене и о собственных детях он радел, молясь ахурам, почитая их жертвами и за это прося их покровительства и помощи.
Боги были милостивы к добродетельно молящимся, помогали. Но людям всё равно жилось нелегко. Слишком уж много забот и трудов взваливалось на них из-за такой неслаженной жизни: всяк должен был поспевать и в доме, и в поле, и на подворье, и в ратном деле, и в кузнечном, и в ремесле. Люди выбивались из сил, к заходу Солнца валились с ног от усталости, так за целый день и не успев починить конскую упряжь и сплести корзины, — ибо ради починки пришлось бы отложить на завтра вспашку земли, а с пахотой нельзя промедлить и дня, — но теперь, без корзин, не в чем завтра везти зерно для сева. А погода жаркая, завтра к полудню землю высушит, — завтра уже черёд сеять и орошать. И за всем этим ещё не забыть о благочестивой молитве, иначе ахуры и язаты прогневаются. Поэтому нужно сплести корзины за ночь, сидя у огня, без сна...
Вести хозяйство так было тяжко всем — но разве был способ вести его как-нибудь иначе? Сколько ни хитри, ни крутись, — но земля всё равно должна быть вспахана, зерно посеяно, оросительные каналы вычищены и укреплены; почести богам подобает воздавать ежедневно; а оружие, боевой конь и сам воин всегда должны быть наготове.
Таким несовершенным достался телесный мир Йиме блестящему, сыну Внвахванта, и таким поначалу был при нём} (Искусственные подробности, введённые в пересказ на основании обрывочных упоминаний в пехлевийских текстах и по аналогии с сюжетом «Шахнаме»), покуда Йима не догадался, что нет никакой надобности всем метаться и разрываться на части, дабы везде поспеть, а надо просто-напросто каждому дать свою работу, чтоб он выполнял только её одну — но уже для всех.
Для этого нужно было разделить род людской на сословия.
Столь великое дело не по силам было бы выполнить простому смертному, хоть и облечённому в царский сан, хоть и благословлённому и озарённому Хварной, — это было деяние под стать лишь богам одним. {Но на земле уже пылали и утверждали в мире закон Мазды три пламени Атара, которые зажглись некогда от огня, упавшего в Ворукашу со спины быка Сарсаока-Хадайаши.} («Бундахишн» 17.4, «Затспрам» 11.10 — с. 169, 173.) {Йима призвал на помощь эти великие огни — и каждое дело стало делаться с большим мастерством благодаря помощи всех тех трех огней} («Бундахишн» 17.5.), ибо Йима отныне разделил род людской на четыре сословия: жрецов, воинов, земледельцев и ремесленников. Таким образом мир[опорядок] был исправлен. У каждого заспорилась работа — и только теперь, наконец, все люди зажили счастливо.
{И были в царстве Йимы
Равно неистощимы
И пища, и питьё,
Бессмертны скот и люди,
Не вянули растенья,
Не иссякали воды;
И не было в том царстве
Ни холода, ни зноя,
Ни старости, ни смерти,
Ни зависти зловредной [СК].}
«Яшт» 19.32, «Ясна» 9.4—5, в «Денкарте» и «Меног-и Храт» кратко.
{А Йима, преисполненный благодарности и почтения к трём святым огням Ахура Мазды, взял пламя одного из них и в назначенном [Маздой? ] месте на горе Гадман-Хоманд в Хорезме возжёг от этого пламени огонь Адур-Фарнбаг (Ф роба к) — один из трёх сакральных огней зороастрийской веры, огонь жречества, воплощение Хварны.} («Бундахишн» 17.5.)
Когда же земля переполнилась скотом и людьми — ведь никто не умирал в царстве блестящего Йимы, Вивахвантова сына, в царстве Йимы правили только рождение и приплод, — когда земля перепол-нилась, Ахура Мазда, Творец, повелел:
— Расширь мой мир, увеличь мой мир, Йима! И зорко наблюдай за ним. И властвуй в согласии с истинной верой. Следи, чтоб никто не нанёс другому рану или телесное повреждение.
И это было понято и сделано Йимой в согласии с волей Ахура Мазды. ...> Он сделал землю на три трети больше, чем она прежде была.
Потом Йима по приказанию Ахура Мазды, Творца, воздвиг в Арьяна Вэджа ограду — Вару, и за оградой спас людей и скот от суровой зимы, налетевшей с севера. Все, кто был в Варе, остались живы и не-вредимы, а когда снова потеплело и схлынула затопившая Хванирату талая вода, люди, и скот, и прочие твари и существа, созданные Ахура Маздой, Творцом, смогли выйти за ограду и воссоздать мир заново.
Сравн. в «Меног-и Храт» 62.15—19: Убежище Й им к а р д [букв.: «Ограда Йимы», т. е. Вар)] построено в Эранвеже под землёй, и всякое семя каждого творения и создания Господа Ормазда, людей, скота, овец, птиц, всё лучшее и избранное отнесено туда. Каждые 40 лет от женщины и мужчины, что находятся там, рождается ребёнок, и жизнь их [равна] 300 годам, а болезней и несчастий у них мало [Ч].
{В те дни Йима построил для людей у горы Бакумр , в её прекрасной и цветущей долине ...> множество несметное селений и городов. }
И ещё два поистине великих благодеяния успел совершить Йима прекрасный для земного мира, покуда жил и правил безгрешно, в согласии с Истиной:
Во-первых, он не отдал дэвам козу в обмен на старика ...>
Во-вторых, он вызволил обратно всех живых существ, которых [Ангхро Майнью] ...> проглотил, из его брюха.
----------------------------------------------
В первом случае — ссылка на неизвестный миф; прочтение и толкование (Э. Веста, 1885 г.) предположительные. Ссылка засвидетельствована в единственном списке «Меног-и Храт» (27.33), в остальных редакциях текста она отсутствует. О. М. Чунакова предлагает прочтение: он не отдал барана дэвам за слона [Ч], основанное на толковании Тафаззоли (1975 г.), считающего, что один из пассажей пехлевийского «Ривайата» (31 .b2—bЗ — см. с. 295), где говорится, что дэвы предложили людям убить овцу, а взамен взять у них слона, является ссылкой на тот же (неизвестный) миф, на который ссылается и автор «Меног-и Храт». Согласно толкованию А. Вильямса, этот фрагмент «Ривайата» читается следующим образом: Когда дэвы сказали людям: «Убейте благое животное, и тогда мы дадим вам слона, который обладает преимуществами, (ибо) ему не требуются ни сторож, ни пастух», и люди решили: «Давайте поступим (по-своему], не [испросив] разрешения Джама», — то Джам сражался с дэвами ...> чтобы благое животное не было убито ...> и чтобы люди не брали слона у дэвов, и вот — он сокрушил дэвов, так что они стали смертными и могли быть наказаны.
Во втором случае — ссылка на эпизод мифа о Тахмураее и Ахримане, известного по персидскому «Ривайату» (см. выше — внутритекстовый комментарий на с. 173). Когда Ахриман сожрал Тахмураса, вестник Ормазда Суруш повелел Джаму найти Ах- римана и усмирить его. Джам отправился в пустыню, громким пением привлёк внимание Ахримана, и когда тот вышел Джаму навстречу, Джам стал льстить ему, превозносить его и нахваливать; втёрся к Ахриману в доверие и, улучив момент, вытащил из желудка Ахримана труп Тахмураса и предал его погребению но зороастрийскому обряду. От прикосновения к мёртвому телу (считавшемуся «нечистым», вместилищем скверны) рука Джама была поражена проказой. Джам долго мучительно страдал, пока однажды случайно не окропил больную руку бычьей мочой; это исцелило его от недуга, и так людям открылось, что коровья моча очищает от скверны.
----------------------------------------------
Но не сумел Йима жить и в дальнейшем благочестиво: он совершил грех и пал». И тогда стали твориться страшные дела. {Говорят, что Йима, когда разум (Или, возможно: «величие» (т. е. Хварна?) — сравн. примеч. 434 на с. 191.) покинул его, из страха перед дэвами взял дэва женского [пола] в жёны, а Йимак, которая была [его] сестрой [ женой]. отдал в жёны дэву; и от них пошли хвостатые люди-обезьяны (То есть человекообразные обезьяны — шимпанзе и гориллы), и медведь, [и] другие всяческие уродства.}
Зло проникло в мир. И близок уже был день, когда Злу суждено было воцариться и восторжествовать на долгие годы.
Джамшид
В «Шахнаме» Йима — Джамшид, унаследовав после Тахмураса престол, становится третьим царём династии Пишдадндов. Его царствование — «золотой век» — длится семьсот лет.
Земля отдохнула, раздоры забыв; /
Джамшиду и зверь покорился, и див. /
И славной людей одарил он судьбой.
Первое столетие своего правления Джамшид посвятил тому, что изготавливал воинские доспехи и обучал людей ткачеству, портняжному и скорняжному ремеслу, — с тех пор люди вместо звериных шкур носят одежду. Затем он к другим обратился делам: поделил народ на сословия, по занятием: ...> священников ...> /
Кто в мире избрал благочестъя стези, /
Джамшид отделил от сословий других, /
Обителью горы назначил для них; вторым по рангу сословием стали воины, третьим — земледельцы и четвёртым ремесленники.
При Джамшиде мир зодчества тайну впервые постиг. /
Воздвигнулись бани, громады дворцов, /
Дома — человеку спасительный кров.
Царь открыл месторождения самоцветов и драгоценных металлов, научил людей изготавливать из трав благовонии и лекарственные снадобья, построил суда, положив тем начало мореходству, — кто в мире столь щедро людей одарил? Но, оглядев созданное им, Джамшид возгордился и решил вознестись над величьем земным: сделал себе трон из драгоценностей, высотой достигавший небес, и, созвав подданных на пир в свою честь, уноённо взирал на них сверху. Однако И езда н (верховный бог; от авест. язат) и после этого ещё оставался милостив к Джамшиду. Через некоторое время, своё осознав торжество, / Он (Джамшид) стал признавать лишь себя одного и во всеуслышание объявил себя богом, творцом мира (сравн. с версией пехлевийского «Риваиата» — с. 295).
Собой пред всевышним Творцом возгордясь, /
Навлёк на себя он погибель тотчас: вельможи покинули его, рать разбежалась, в народе началась смута. Джамшид раскаялся и стал молить бога о прощении, но напрасно: его разлучил с благодатью Изед [Йездан], /
И царь содрогался в предчувствии бед.
Вскоре его сверг иноземный царь 3 а х х а к — авест. Ажи Д а х а к а.
НАСЛЕДНИКИ ЦАРСТВЕННОЙ ХВАРНЫ
Изложено по: «Яшт» 19.33—39
Когда блестящий Йима, сын Вивахванта, совершил грех — взял себе на ум ...> лживое, неистинное слово [СК], огненная Хварна, ниспосылающая благодать и царский сан своим избранникам, покинула его. Приняв облик птицы Варагн, она отлетела от Йимы прочь. И Йима, отныне и навсегда уже не царь, уныло побрёл куда глаза глядят. Теперь удел его был — скитаться по земле, нигде не находя прибежища.
Хварна трижды отлетала от Йимы, впавшего в грех .( Истолкование затруднительно; возможно, по одной из версий мифа грех Йимы был троекратен, и каждый раз от Йимы отлетало по трети Хварны.)
Когда впервые Хварна
От Йимы отлетела,
Ушла она от Йимы,
Потомка Вивахванта,
Летя как птица Варагн,
Тогда схватил ту Хварну Тысячеумный Митра,
Чьи пастбища просторны,
Чьи уши слышат всё.
Мы почитаем Митру,
Его, всех стран владыку,
Создал Ахура Мазда
Наиблагословенным
Средь неземных божеств [СК]
Когда Хварна отлетела от Йимы во второй раз, её схватил Т р а э т а о н а (среднеперс. Ф ретон, фарси Фаридин). А на третий раз огненный диск достался сыну врачевателя Триты — доблестному Керсаспе (среднеперс. К е р с а с п, фарси Гаршасп), который из всех смертных сильнейшем среди сильных, помимо Заратуштры, был по мужской отваге [СК].
{Но это произошло много столетий спустя. Траэтаоны, грядущего царя, и доблестного Керсаспы ещё не было на свете.
А благостная жизнь — в изобилии, без болезней и смерти — кончилась для людей после Ииминого греха. В мир снова проникло Зло, и престол царей Парадата захватил самый могущественный и страшный из друджевских дэвов — трёхглавый змей Ажи Дахака (среднеперс. Дахак, фарси 3ах ха к).} (Искусственная вставка в содержание мифа.)
АЖИ ДАХАКА
Изложено по зороастрийским текстам разных эпох, указанными в подстрочных примечаниях. Авторские восполнения фабулы (вне фигурных скобок), в основном, введены искусственно
Он был сыном Хр утаена, потомка Сиямака и Нашак в шестом колене; праправнуком Таза, сына Фравака и Фравакиен; а его мать была дочерью Удаи ( В одной из редакций «Бундахишна» — А у д. В других источниках этот персонаж не упоминается; судя но этимологии имени, возможно, тождествен дэву Уде (см с. 110).), чьи предки — все до единого — были злейшие дэвы и вели свой род от самого Духа Зла, — вот почему дочь Удаи породила чудовищного змея на погибель миру.}
---------------------------------------------------
Предположительно, судя по — опять же предположительным — этимологиям имён, например: Овохм (пазендское разночтение: Овоих) — «Кошмар»(?) (сравн. авест. «аойвра» — «бредовый кошмар»), Друджаскан (в другой редакции — Друджайаска) — «отпрыск Друджа»(?) (сравн. авест. «ДРУДжаска» в «Видевдат» 19.43).
По некоторым источникам, матерью Дахака была Вадак. Подробнее см. в примеч. 774 на с. 316.
---------------------------------------------------
{Его тело о трёх головах} («Яшт» 5.8; 19.37, 46 и др) было сплошь покрыто омерзительной скользкой чешуёй, как у ползучих храфстра, три зубастые пасти изрыгали смрад, а в глазах холодно поблёскивала злоба. Едва он появился на свет и огласил Хванирату утробным рычанием, от которого содрогнулось всё живое, даже гады и насекомые, Ангхро Манью возликовал, сразу признал в чудовище своего любимого потомка, который наконец низвергнет мир, творение Ахуры, во тьму, и дал ему имя: Ажи Д а х а к а (среднеперс. Д а х а к, фарси 3 а х х а к).
Змеёныш быстро подрастал и скоро превратился в гигантского змея.
{Трёхпастый, шестиглазый,
Коварный, криводушный,
Исчадье дэвов, злой,
Могущественный, сильный,
Он сделан Ангхро Манью Сильнейшим быть во Лжи
На гибель всего мира,
Всех праведных существ [СК].} ( «Яшт» 19.37.)
Но ещё быстрее, чем рос он сам, росла в нём ненависть к творениям Мазды. Прослышав, что {Ардвисура Анахита ...> всегда дарует удачу просящему заотру в дар приносящему, благочестиво жертвующему [Бр]}3 («Яшт» 5)он, Ажи Дахака, {принеся ей жертву — сто коней, тысячу быков и десять тысяч овец [Бр], вот о чём осмелился просить богиню:
Даруй мне такую удачу,
О добрая, мощная Ардвисура Анахита,
Чтоб обезлюдил я все семь каршваров! |Бр]
Конечно, Анахита не даровала ему эту удачу [Бр]} («Яшт» 5.29-31). Другие боги тоже отказали ему в помощи. Не мог мерзостный змей снискать — и не снискал покровительства язатов: нет от свиты Мазды покровительства злому умыслу. Но Ангхро Майнью, Дух Разрушения — вот кто давал силу трёхглавому змею, рождённому на погибель миру. С его помощью он сверг Йиму, захватил престол Ирана и стал четвёртым царём в династии Парадата. Сестёр Йимы, красавиц А р н а в а к (фарси Эрнаваз) и Сахнавак (фарси Ш е х р н а з), он сделал своими наложницами.
---------------------------------------------------
Степень родства Иимы и Арнавак и Сахнавак неясна. По «Шахнаме», Эрнаваз и Шехрназ — сёстры Джамшида, и, поскольку «Шахнаме» восходит непосредственно к «Хвадай намак» — тексту, отражающему позднюю ортодоксию, можно предполагать, то в среднеперсидской традиции Арнавак и Сахнавак считались сёстрами-жёнами ЙимА Джама—Джамшеда (кровнородственный брак, поощрявшийся зороастризмом).
Однако, среднеперсидские генеалогии легендарных царей называют сетсрой-женой Йима Йимак («Бундахишн» 23.1; 31.4 — см. выше, с. 177), а потомки Арнавак и Сахна-вак именуются и «потомками Йимы» — исходя из этого, с не меньшим основанием можно предполагать, что Арнавак и Сахнавак — дочери Йимы.
---------------------------------------------------
Спитьюра подло предал {своего брата} («Бундахишн» 31.3.)Йиму и стал служить узурпатору.
А несчастный Йима скитался по земле в изгнании. Не было с ним Хварны — {он утратил её, не уберёг; в виде птицы Варагн отлетело огненное божество к грядущим преемникам династии}3 («Яшт» 19.34.-36,38). И престол утратил он, сын Вивахванта, впавший в грех и свергнутый исчадием - змеем.
{Сто лет он ещё прожил в изгнании вдали от родины}, {прячась от врагов} , повсюду искавших его, чтобы убить — от Дахаки и предателя Спитыоры.
Но злодеи выследили его, схватили и — живого! молящего о пощаде! — {распилили пополам острозубой пилой} («Яшт» 19.46, «Бундахишн» 31.5.).
---------------------------------------------------
Миф об убийстве Йимы братом восходит, очевидно, либо к древнейшему индоевро-пейскому мифу о братоубийстве («близнечный миф»), либо к мифу об убийстве божества с ритуальной целью (сравн. примеч. 256 на с. 141). Сюжет «близнечного мифа» является «бродячим», и, поскольку в мифологиях многих народов он связывается с представлениями об «умирающем и воскресающем» боге (с воскресением которого связывается весеннее «воскресение» природы — сравн., например, в древнеегипетской мифологии миф об Осирисе и Сете, с. 13—14), есть основания предполагать, что у некоторых индоиранских племён Йима почитался как божество плодородия (или имел эту функцию наряду с другими функциями). Однако в зороастрийской традиции всякая связь с этими мифами уже стирается, и сюжет об убийстве Мимы Спитьюрой становится самодостаточным в легендарной истории.
---------------------------------------------------
Дахака хотел вместе с плотью Йимы уничтожить и его душу. Но этому злодейству свершиться была уже не судьба: {душу Йимы охранял от рук Дахаки огонь Фробак3 6(Интерпретация предположительная; возможно иное сочетание: величие Йимы охраняет огонь Фробак от рук Дахака.). И хранит её по сей день} («Бундахишн» 17.5.).
На земле восторжествовало Зло. Ангхро Майнью думал, что — на-всегда. {Ведь Ахура Мазда создал Йиму бессмертным, но ему, Духу Зла, удалось изменить это так, как [это] известно [Ч]. Но не знал Ангхро Майнью, что и Ажи Дахака, которого он создал бессмертным, всё-таки смертен — Ахура Мазда тоже, к большой пользе, измени так, как это [всем] известно [Ч].} ( «Меног-н Храт» 8.27-30.)
{Только тысячу лет суждено было царствовать Дахаке.} ( «Бундахишн» 34.5; подробнее см. далее — с. 191 — 193.)
ЗАХХАК И ДЖАМШИД
В «Шахнаме» Дахака — 3аххак, злой, безрассудный и беспутный сын Мердаса, доброго и богобоязненного арабского царя. Юный Заххак имел множество коней, за что получил прозвище Бивересп (соответствующее эпитету Дахака в пехлевийских текстах (например, «Меног-и Храт» 8.29; 27.34, «Бундахишн» 23.9 и др.) «Беварасп» — «Обладатель 10000 коней», то есть владеющий несметным богатством. Один из Ахримановых дивов, видя гордыню Заххака, явился к нему под обличьем проповедника, постепенно внушил молодому царевичу мысль, что он более достоин трона и славы, нежели его отец Мердас, что Мердасу давно время в могилу сойти, а он медлит, и что, стало быть, его нужно умертвить. После недолгих душевных колебаний Заххак решается на отцеубийство. С его согласия див вырыл в дворцовом са-ду, где царь по утрам молился, западню — глубокую яму, и замаскировал её цветами. Мердас упал в эту яму и разбился насмерть. Заххак унаследовал трон, стал царём. Тогда див, распалив в его сердце жажду мирового господ ства, явился к нему опять — теперь уже в облике юноши. Назвавшись непре взойдённым искусником в стряпне, «юноша»-див поступил на службу к Заххаку придворным поваром и стал кормить царя мясом убитых животных —
а люди в еде изобилья в те дни /
Не ведали, мяса не ели они. /
Лишь злаки да овощи в пищу им шли ...> /
Впервые животных вести на убой /
Задумал нечистый. ( В «Гатах» этот грех ставится в вину Йиме — см. выше, с. 162.) От мясной пищи Заххак сделался ещё более свирепым, чем был.
Однажды, наслаждаясь очередным мясным блюдом, царь решил вознаградить умельца повара и спросил его, какую тот желает себе награду. «Дозволь мне поцеловать тебя в плечи, хоть я и недостоин этой милости», — верноподданно ответствовал див. От его поцелуев из плеч Заххака выросли две змеи (переосмысление авестийского образа «трёхглавого змея» Ажи Дахаки). После многих тщетных попыток врачевателей исцелить царя, Заххак, потеряв наде жду избавиться от змей, внял совету Ахримана, явившегося к нему под видом лекаря: больше не трогать змей и каждый день кормить их человеческим мозгом.
Тем временем в Иране разгоралась смута, начавшаяся из-за грехопадения Джамшида.
Меж знатными распри кровавые шли, /
Над краем зловещая тьма разлилась, /
С Джамшидом расторглась народная связь,
— и наконец иранская знать, дабы положить конец междуусобицам, позвала на царство Заххака, о котором шла молва как о грозном решительном властителе. Заххак пришёл с войском в Иран, легко сломил беспомощное сопротивление Джамшида, разбив остатки его рати, и занял иранский престол. Сестёр Джамшида, Эрнаваз и Шехрназ, он взял себе в наложницы. Джамшид бежал из страны и сто лет проскитался в изгнании, покуда воины Заххака не разыскали его у моря Чин (Китайское море, находившееся, но представлениям времён Фирдоуси, на краю земли.). По приказу Заххака Джамшид был распилен.