English
Rus
Персидская империя – уникальное геополитическое образование, объединившее под властью шахиншаха множество народов, имевших собственную религию и культуру. На протяжении веков религиозные представления покоренных персами народов проникали в персидский маздаизм, наполняя его мифологическими образами и астральными представлениями, изначально не присущими натуралистической иранской религии. Наиболее крупными интеллектуальными центрами огромной державы Ахеменидов были Мидия, Вавилон и Египет. Каждая из этих стран внесла свою лепту в создание объемного многогранного тела универсальной персидской религии, получившей впоследствии широчайшее распространение, как в самой Персидской империи, так и далеко за ее пределами. Основу этой религии составило учение мидийских магов, значительно обогащенное астральными воззрениями халдеев.
Более чем 250 лет Мидия находилась в зависимом положении от Ассирийского царства. Но, не смотря на постоянные войны, торговые сношения между этими странами никогда не прерывались, благодаря чему в Мидию проникали элементы ассиро-вавилонской культуры. Астральные культы ассирийских и вавилонских божеств не могли не оказать существенного влияния на формирование собственно мидийского религиозно-философского учения, в котором соединились воедино научно-религиозные представления вавилонян – наследников интеллектуального потенциала Шумера с древними верованиями индоевропейцев. Религия Зервана – бога времени и повелителя судьбы, сохраненная мидийскими магами со времен индоиранской общности, в ходе истории обогатилась ассиро-вавилонскими астральными представлениями и ко времени образования Персидской империи представляла собой сложный симбиоз зороастризма и астролатрии.
Персы, как талантливые ученики, восприняли уроки древних цивилизаций Востока. Мидийское астрально-философское учение составило сакральную часть религии Заратуштры. Египетский солнечный календарь с двенадцатью тридцатидневными месяцами и пятью добавочными днями в конце года был воспринят персами и переосмыслен ими в контексте иранских мифологических представлений. Сама возможность творческого переосмысления различных религиозных концепций и создания на их базе нового учения свидетельствует о наличии в них общего зерна, некоего компонента, способного давать всходы в различных культурных пластах. Этим стержневым базовым компонентом было учение о времени, тесно связанное с астрономией и астрологией.
Время – как отражение вечности в воплощенном мире, всепорождающая и всепоглощающая субстанция, подчиняющая цикличному движению звезды, планеты и самую Землю, с населяющими ее людьми, - было предметом научного интереса и религиозного поклонения мидийских магов. Верховным божеством мидян был Зерван Акарана – «время бесконечное» - прототип греческого Хроноса. Культ этого древнего божества получил широкое распространение во всем античном мире благодаря культурному контакту представителей самых различных философских школ. В эпоху поздней античности зерванизм был широко распространен на Сицилии и в Сирии среди магов, во времена Сасанидов он был окончательно адаптирован к ортодоксальному зороастризму, о чем свидетельствуют поздние пехлевийские сочинения. Но во все времена существования Персидской империи учение о Зерване было прерогативой жречества – наиболее просвещенной части общества, в обязанности которой входило не только поддержание негасимого пламени на алтарях зороастрийских храмов, но и точный счет времени, подразумевавший наблюдения Солнца, Луны и звезд.
Персы считали, что круговращение Вселенной подчинено некоему высшему космическому закону, называемому ими «Арта», точным аналогом которому является ведийское «Рта». Близость доктрин иранских и индийских ариев свидетельствует о древности космогонических представлений, восходящих к временам индоевропейской общности. Также как и индусы, персы верили в то, что мироздание переживает различные этапы становления, развития и распада. Сменой космических эпох Артазишн, Гумизишн и т.д. – аналогов индийских кальп и юг, управляет верховное божество времени и пространства – Зерван Акарана, наблюдающий за борьбой Ахурамазды и Ахримана - созидательных и разрушительных космических сил. В этих персидско-мидийских образах определенно прослеживаются параллели с высшей триадой индуизма – творцом мироздания Брахмой, Вишну, поддерживающим равновесие вселенной, и Шивой – великим разрушителем космоса.
Представления о смене космических эпох, «мировом годе», рождении и огненной гибели мира были известны и другим индоевропейским народам. Немалая часть философских концепций греческих мыслителей имеет параллели в персидских представлениях о времени и пространстве, если не является прямым заимствованием из учения магов. Взгляды, близкие воззрениям магов-зерванитов, мы находим в космологических доктринах пифагорейцев, философских построениях Гераклита, Демокрита, Платона и его последователей, в космогонии птолемеевского Египта и выросшем из нее учении Гермеса Трисмегиста, в мифологических представлениях греков и римлян.
Согласно свидетельствам античных авторов величайший философ Греции Пифагор много путешествовал и учился не только у египтян вавилонян, индусов, но и у персидских магов. Из учения Заратуштры Пифагор вынес и развил идею дуализма, пронизывающего все мироздание. Ориген в книге, толкующей о философских направлениях, писал: «Пифагор принял от Заратуштры, что есть два принципа у всех вещей: один – мать, другой – отец; отец – это свет, а мать – это мрак. От света исходит тепло, а от мрака – холод». Пифагор ввел в философию понятие противоположности. Он составил таблицу из десяти пар противоположностей: предел и беспредельное, чет и нечет, единство и множество, правое и левое, мужское и женское, покоящееся и движущееся, прямое и кривое, свет и тьма, добро и зло, квадрат и параллелограмм. Из всех противоположностей в качестве первой Пифагором была выделена пара «предел-беспредельное», что в точности соответствует философской паре персидских магов: Зерван Карана (конечный) – Зерван Акарана (бесконечный). Пифагрейский дуализм также как и концепции о магической силе чисел имеют явно восточное происхождение.
Пифагорейцы называли мир космосом, имея в виду его красоту и совершенство. Эти красивые философские концепции стали развитием взглядов учителей Пифагора – Ферекида Сиросского, Фалеса и Анаксимандра. Фалес принес в Грецию восточные знания и первые научные инструменты. Он много путешествовал, обучался в Египте и Персии, собирал по крупицам древние знания, пытался построить из них собственную философскую систему. Философия Фалеса основывалась на астрономии, которой до него в Греции никто не занимался, и в которой сам Фалес достиг существенных успехов. Фалес создал «Морскую астрономию» и еще два не дошедших до нас астрономических трактата о равноденствиях и солнцестояниях. Заслуживает внимания интереснейшая концепция Фалеса о воде как первовеществе, из которой возникли все остальные стихии. Этим прозрением он предвосхитил открытие водорода как первого элемента химической таблицы Менделеева. Фалес был основоположником науки в современном понимании этого слова, но многие из его философских и астрономических концепций стали развитием мифологических представлений персидских магов, поклонявшихся Времени, как первооснове всего сущего. Согласно Плутарху, Фалесу принадлежит изречение: «Что мудрее всего? Время, оно породило одно, породит и другое».
Среди наставников великого Пифагора был еще один представитель Милетской школы философии – Анаксагор. В отличие от своего предшественника Фалеса источником всего сущего Анаксимандр считал не воду, а некое вечное и беспредельное начало, которое он называл «божественным». Термин «апейрон» , т. е. «беспредельное» был лишь одним из атрибутов этого первоначала, состоявшего из бескачественного и неопределенного первовещества. Рождение мира Анаксимандр изображал как борьбу и обособление противоположностей. В недрах беспредельного начала возникает зародыш будущего мира, который в дальнейшем разделяется на противоборствующие холодное и горячее начала.
Анаксимандр
Возникновение и развитие мира Анаксимандр считал периодически повторяющимся процессом: через определенные промежутки времени мир снова поглощается окружающим его беспредельным началом. Как показали новейшие исследования, космогоническая концепция Анаксимандра включала в себя ряд элементов, взятых из космологических построений народов Востока и, в первую очередь, персов. К числу несомненных восточных заимствований относятся: числовые соотношения, определяющие удаленность от центра мира небесных светил, противоборство двух различных (светлого и темного) принципов, циклический характер процесса мироздания, а также само понятие вечного беспредельного начала, в котором явно угадывается образ Зервана Акарана. Труды Анаксимандра оказали заметное влияние на его последователей. Система оппозиций Анаксимандра, господствующую роль среди которых играла пара «предел-беспредельное» была воспринята пифагорейцами, которые философски и математически развили иранскую идею о беспредельном Зерване Акарана и Зерване Даргахвадата, воплощающем идею предела. С Востока Анаксимандр принес не только философские идеи о времени и пространстве, но и непосредственно материальную модель пространственно временного континуума. Именно ему приписывают введение в греческую практику гномона (солнечных часов), который был известен в Персии и Вавилонии задолго до этого.
Гераклит Эфесский
Система оппозиций Анаксимандра была переосмыслена и развита Гераклитом, в философских концепциях которого отчетливо ощущается влияние идей зерванизма и зороастризма. Важнейшей идеей этого философа стала идея борьбы и единства противоположностей, заимствованная им на Востоке. По утверждению Гераклита, все в мире состоит из противоборствующих противоположностей, борьбой которых определяется сущность любого процесса и любой вещи. Он писал: «Следует знать, что война всеобща, и правда – борьба, и все проходит через борьбу по необходимости». Гераклит воспринял зороастрийскую идею о необходимости борьбы за правду и истину, но очевидный этический дуализм религии Заратуштры, проповедующей борьбу со злом, он распространил на все явления мира. «Война есть отец всего и мать всего; одним она определила быть богами, другим людьми; одних она сделала рабами, других свободными».
Эсхатологические идеи религии Заратуштры оказали на Гераклита особенно сильное влияние. Признание Гераклитом огня в качестве первоосновы всего сущего является тому убедительным подтверждением. Предшественники Гераклита называли в качестве первой стихии, породившей все остальные воду, землю и воздух, но Гераклит, очевидно знакомый с учением мидийских магов, которых порой именуют огнепоклонниками, принял в качестве первой стихии огонь, причем отождествил его с космосом, т. е. с упорядоченной, организованной Вселенной. «Космос, - писал Гераклит, - один и тот же для всех, не создал никто из богов, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий». Огонь в истолковании Гераклита является чем-то вроде судьбы, которая несет с собой воздаяние, устанавливая космическую справедливость. По истечении отведенного срока воплощенный мир погибает в огненной катастрофе и перед новым рождением очищается во вселенском пламени.
В космогонии магов-зерванитов огню приписывались те же функции, в нем видели воплощенное тело Творца Ахурамазды, который наполняет собой весь созданный им космос. На перекличку некоторых фрагментов Гераклита с древнеиранскими религиозными текстами и индийскими Упанишадами обращали внимание многие ученые. Об интеллектуальных связях Геродота с Востоком свидетельствует переписка между этим философом и персидским царем Дарием, которую приводит Диоген Лаэртий. Заслуга Гераклита перед наукой состоит также и в том, что он первым из греческих философов ввел понятие Логоса – Божественного Слова, существующего предвечно. Известная всем фраза «В начале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог» явилась христианской интерпретацией неоплатонических идей о Логосе, само представление о котором впервые возникло на Востоке и, благодаря Гераклиту, прижилось на греческой почве.
Гераклит считал, что последовательность космических циклов рождения и умирания Вселенной, ритм, направление и цель общего космического движения определяются именно Логосом. Космические катаклизмы (а гераклитовский космос унаследовал от иранской модели мироздания представление о вселенской катастрофе) есть лишь необходимые звенья в цепи общей гармонии: Логос никогда не меняется и всегда остается равным самому себе. Он подобен Зервану, из которого возникло мироздание и к которому все вернется по истечении отведенного срока.
Для античной натурфилософии характерна космологическая модель, согласно которой существование мироздания определяется двумя последовательно сменяющими друг друга процессами: становления и разрушения. Гармоничный космос рождается из хаоса. Космос рождается для того, чтобы пройти все этапы становления и в конечном итоге вновь подвергнуться дезорганизации и возврату в предвечное хаотическое состояние. Подобные взгляды были весьма близки воззрениям персидских и индийских философов, которые различали три основных этапа существования мироздания: творение, оформление и растворение. Процесс растворения космоса в беспредельном начале получил у Анаксимандра название апейронизации (т. е. возвращения к Апейросу - бесконечому), пифагорейцы именовали это явление утратой предела. Персы, рассуждая о сущности времени, которое наряду с пространством они считали основным формообразующим принципом Вселенной, говорили: "Действие времени состоит в том, что оно было бесконечным, а стало конечным в акте творения до завершения, которое наступит, когда Разрушительный дух обессилит, тогда оно соединится с той же бесконечностью навсегда".
Культ Бога Бесконечного Времени имел большую популярность в античные времена. Мощная волна увлечения астрологией, базирующейся на персидской идее о космической природе человеческой души, прокатилась в VI в. до н.э. по всей территории империи Ахеменидов (включая Египет, Вавилон, Сирию и всю Малую Азию) и достигла берегов Эллады. Под влиянием восточных идей Греция пережила мощнейший культурный подъем, и это время стало временем "религиозного возрождения", ознаменованным духовными исканиями орфиков — продолжателей дела мифического Орфея. Орфическая космогония впитала в себя некоторые восточные мотивы, свойственные иранской и индийской мифологии (например, образ мирового яйца и Времени как первопричины всего сущего). Зерванизм оказал сильнейшее воздействие на орфиков и следы этого воздействия читаются в "теогонии Иеронима и Гелланика", а также в "рапсодической" теогонии. Эти две концепции происхождения богов являются развитием мыслей, высказанных еще легендарным Орфеем, о котором Прокл в Комментарии на "Кратила" Платона" говорит: "Орфей многим воспользовался в области мифов, и все бывшее прежде Урана вплоть до первопричины он выразил при помощи имен, а само неизреченное, вышедшее из умопостигаемых единичностей, он нарек Временем, потому что оно — причина, предсуществовавшая всякому возникновению».
"Рапсодическая" теогония, являющаяся, по мнению А. Ф. Лосева "наиболее зрелым продуктом античного мифологического мышления вообще", в качестве первого начала выдвигала не Землю и не Воду, а именно время — Хронос. Дамаский, анализируя наследие орфиков, писал: "Таково, следовательно, в этих так называемых орфических рапсодиях богословие... Философы интерпретируют это в том смысле, что вместо единого начала всего они полагают Хронос, вместо двух — Эфир и Хаос, устанавливая на месте просто сущего [мировое] Яйцо".
Это удивительным образом перекликается с учением зерванитов, утверждавших, что предвечно существовал только Зерван (Хронос), он породил из себя двух близнецов, воплощающих противоположные принципы созидания и разрушения — Ахура-Мазду (Эфир) и Ангра-Манью (Хаос). Созданный же Ахура-Маздой материальный мир имел форму яйца, в котором скорлупой была небесная твердь, желтком — Земля, плавающая в мировых водах (т.е. в белке "космического Яйца").
Труды орфиков и пифагорейцев вдохновили Платона на разработку доктрины диалектической философии — вершины человеческой мысли. Более восьмисот лет платоники исследовали и углубляли учение великого философа, но не было бы ни Прокла, ни Плотина, ни самого Платона — не будь прежде всего Зерванизма. Вся философия Платоновской Академии является результатом осмысления восточных идей. Конечное и бесконечное, движение и покой, тождество и различие, бытие, инобытие и становление — все эти философские категории, подробнейшим образом разработанные греческими философами, впервые появляются в персидских космогонических представлениях, оформившихся в учении о Зерване.
Прежде чем Кир основал могущественную персидскую державу, в которой ортодоксальный зороастризм стал главенствующей религией, греческий мир уже проникся зерванитской идеей о всемогуществе всепорождающего и всепоглощающего Времени. В орфических сочинениях VI в. до н. э. Хронос Агераос (Нестареющее время) упоминается как первопричина всего сущего. В теогонии Ферекида Сиросского, жившего в середине VI в. до н. э., Хронос назван причиной огня, воздуха и воды. Имя греческого временного бога «Хронос Агераос» точно соответствует иранскому «Зерван акарана», который упоминается в Авесте в числе прочих богов. Поскольку иранская Авеста гораздо старше греческих теогонических сочинений, можно с полной уверенностью считать орфического Хроноса заимствованием из древней религии магов. Основываясь на данных Диогена Лаэртского, который датирует расцвет деятельности Ферекида 544 г. до н. э., можно считать, что последний оказался под влиянием зерванизма до –550 г., что в любом случае предшествовало моменту основания Киром империи Ахеменидов. Таким образом, возникновение зерванизма относится к более раннему периоду, нежели оформление ортодоксального зороастризма, которое можно отнести лишь ко времени царствования Дария, что лишает убедительности аргументы хулителей зерванизма, утверждающих, что это религиозное течение возникло как ересь в лоне уже оформившегося зороастризма.
Собственно зерванизм есть достояние магов – исторического племени, населявшего Мидию в 1 тыс. до нашей эры. Но зерванизм как философская концепция о времени и пространстве, о вечности и воплощенном мире, есть достояние мировой культуры и в этом смысле не может быть соотнесен с каким-либо конкретным философско-религиозным течением, становление, расцвет и закат которого исторически ограничен временными рамками. Изучением пространственно-временного континуума человек разумный занимался и будет заниматься во все времена.